- Библиотека

СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

Амплитуда — максимальное отклонение волнового возмущения от положения равновесия.

Антропный принцип — утверждение, согласно которому для проявления вселенной необходимы наблюдатели; это также называется сильной формулировкой антропного принципа. Теологическая сильная формулировка антропного принципа гласит: Вселенная создана ради человека. Согласно классической физическойформулировке, мировые константы таковы, что делают возможным возникновение жизни и человека. Сильная эпистемологическаяформулировка утверждает, что поскольку мир исследует человек, то открываемые им законы мира не могут противоречить его существованию.

Архетип — идея (мира идей Платона), предшествующая материальному или ментальному проявлению; а также предложенный Юнгом символ инстинктов и первичных психических процессов коллективного бессознательного.

Аспект, Ален — физик-экспериментатор из университета Пари-Зюд, известный названным в его честь экспериментом 1982 г., в котором он доказал существование квантовой нелокальности.

Атман — санскритское слово, означающее более высокую космическую самость за пределами эго; в этой книге используется в качестве термина для обозначения творческой квантовой самости.

Белла, неравенства — набор математических отношений между возможными результатами наблюдения скоррелированных квантовых объектов, выведенный Беллом исходя из допущения локальности скрытых переменных.

Белла, теорема — сформулированная Беллом теорема, которая утверждает, что локальные скрытые переменные несовместимы с квантовой механикой. Согласно теореме Белла, «никакая теория локальных скрытых переменных не может быть более полной, чем квантовая механика».

Бессознательное — согласно данной книге, реальность, где есть сознание, но нет осознания. См. также Личное бессознательное и Коллективное бессознательное. В психологии — часть психики, в отношении которой у человека нет сознательной осведомленности. Человек всегда непосредственно осведомлено текущем состоянии дел внутри и снаружи, но эта осведомленность в силу тех или иных причин (подавления, маргинализации и т. п.) не достигает сознательного ума.

Бессознательное восприятие — восприятие без его осознания; в этой книге — восприятие, для которого не происходит коллапса квантового состояния ума.

Бинарное (двоичное) сообщение — сообщение, использующее переменные, которые принимают одно из двух возможных значений, 0 или 1.

Бихевиоризм — главная парадигма психологии XX в., согласно которой объяснение человеческого поведения можно найти в истории паттернов стимул-реакция-подкрепление отдельного человека. Бихевиоризм утверждает, что предметом психологии может быть только объективно наблюдаемое поведение человека.

Бом, Дэвид — английский физик, который внес существенный вклад в проблему интерпретации квантовой механики. Хотя и будучи реалистом, Бом высоко ценил трансцендентную область. Бом был учеником де Бройля и последователем Эйнштейна. Он предложил рассматривать квантовые объекты как абсолютно упругие шарики, сопровождаемые «пилот-волной», считая корпускулярно-волновой дуализм физически реальнойхарактеристикой квантовых объектов. Позднее Бом сформулировал теорию реальности как холодвижения,или динамической голограммы, образованной интерференцией квантовых волн.

Бор, Нильс— датский физик, который предложил модель атома, названную в его честь, и сформулировал принцип дополнительности. При жизни Бор был самым влиятельным проводником Копенгагенской интерпретации квантовой механики. Согласно Гейзенбергу, он никогда не признавал позитивистскую философию (и инструментализм), которые позднее стали отличительной чертой понимания квантовой механики многими физиками. Тем не менее, согласно классической формулировке Копенгагенской интерпретации, квантовая физика устанавливает только соотношения между наблюдениямиквантовых объектов, и ничего не говорит о поведении этих объектов в промежутке между наблюдениями. Развитием этой трактовки (а также интерпретации Бома) стала предложенная Джеффри Чью теория S-матрицы, описывающая последовательные наблюдения квантовых объектов как входные и выходные параметры «черного ящика», соотношения между которыми устанавливаются с помощью математических формул для абсолютно упругого рассеяния. Бор полностью понимал важность необычности квантовой физики.

Броуновское движение — хаотическое движение частиц, взвешенных в жидкости, которое вызывается их случайными столкновениями с молекулами жидкости.

Бхакти-йога — йога любви или поклонения.

Веданта — изложенное в Упанишадах заключительное обобщение Вед, выдвигающее философию монистического идеализма.

Вигнер, Юджин — физик, лауреат Нобелевской премии, который придумал «парадокс друга Вигнера», а также одно время поддерживал идею коллапса волновой функции в сознании наблюдателя.

Волна вероятности — волна квантового объекта; квадрат амплитуды волны в некоторой точке дает вероятность нахождения частицы в этой точке. Главная формула квантовой механики — уравнение Шредингера — описывает движение квантовых объектов как распространение волн вероятности в пространстве комплексных чисел.

Волновая функция— математическая функция, представляющая амплитуду квантовых волн вероятности; получается в качестве решения уравнения Шредингера.

Волночастица— квантово-механический трансцендентный объект, обладающий взаимодополнительными свойствами трансцендентной волны и имманентной частицы.

Волны материи— согласно квантовой механике, материальные объекты — электроны, атомы и даже макроскопические тела, обладают волноподобными свойствами. Волны материальных объектов называются волнами материи.

Восьмеричный Путь— сформулированные Буддой восемь принципов жизни для прекращения фундаментального страдания (дукха) человеческого состояния.

Вызванный потенциал — электрофизиологическая реакция, возникающая в мозге в ответ на сенсорный стимул.

Гёделя, теорема — математическая теорема, доказывающая, что любая достаточно большая математическая система должна быть либо противоречивой, либо неполной; всегда существует утверждение, которое математическая система не может доказать в рамках своих аксиом, и в то же время мы можем интуитивно догадываться о правильности этого утверждения. Одним из следствий теоремы Гёделя является то, что в любой достаточно большой системе возникает свойство самоописания. В математическом выражении это соответствует тому, что граничные члены достаточно большого множества сами не принадлежат к этому множеству (одна из формулировок теоремы Гёделя).

Гейзенберг, Вернер — немецкий физик, один из создателей квантовой механики, среди которых, возможно, он один понимал и защищал идеалистическую природу квантовой метафизики. Его открытие квантовой механики считается одним из самых творческих событий в истории физики.

Глобальное рабочее пространство — см. Поле ума.

Гомункулус — «маленький человечек» в нашей голове, который, как некогда предполагали, определяет все наши действия..

Гуны — качества сознания в древнеиндийской психологии, которые в более современной психологии соответствуют психологическим влечениям (или побуждениям). Есть три гуны: саттва (творчество), раджас (либидо) и тамас (обусловленное неведение). Согласно классическому определению: тамас —состояние бездействия и неведения; раджас— состояние активности, динамизм и творчество; саттва —чистое, незагрязненное качество, состояние света и гармонии.

Дальновидение — видение на расстоянии посредством психической телепатии; согласно модели, предлагаемой в данной книге, — нелокальное видение.

Двухщелевой эксперимент — классический эксперимент для определения характеристик волн; например, световая волна разделяется, проходя через две щели в перегородке, и образует интерференционную картину на фотопластинке или флуоресцентном экране.

Демокрит — древнегреческий философ, известный на Западе, прежде всего, как основатель философии материализма. Распространенное заблуждение. Демокрит утверждал, что все сущее состоит из атомов, движущихся в пустоте, но он имел в виду не атомы материи,а атомы опыта.

Детерминизм — философия, согласно которой мир является причинным и полностью определяется законами движения Ньютона и начальными условиями (начальными положениями и скоростями объектов в пространственно-временной вселенной).

Джняна-йога — йога, основанная на использовании интеллекта для превосхождения интеллекта.

Дифракционная картина — паттерн чередующихся усилений и погашений волновых возмущений, образующийся, когда волны огибают препятствия или проходят через щели.

Длина волны — длина цикла волнового возмущения; расстояние между гребнями волн.

Дополнительность — характеристика квантовых объектов, обладающих противоположными аспектами — волновым и корпускулярным, — только один из которых мы можем видеть в данной экспериментальной обстановке. Согласно автору данной книги, взаимодополнительные аспекты квантового объекта относятся к трансцендентным волнам и имманентным частицам. Принцип дополнительности носит универсальный характер и применим не только к квантовым объектам. Девиз на нобелевском гербе Н. Бора гласил: «Противоположностью тривиальной истины является ложь, но противоположностью глубокой истины может быть столь же глубокая истина». По мнению Бора, дополнительность относится не к свойствам самих квантовых объектов, а к нашим методам их описания.

Дуализм — идея, что ум (включая сознание) и мозг принадлежат к двум отдельным сферам реальности. Однако эта философия неспособна объяснить, каким образом эти две сферы взаимодействуют, не нарушая закона сохранения энергии, действующего в нашем мире. Дуализм ума и мозга (как частный случай дуализма материи и сознания) принципиально возможен, если материя (или энергия) и сознание представляют собой аспекты более фундаментальной реальности. Например, в кашмирском шиваизмеШива (сознание) и Шакти (энергия) считаются аспектами Брахмы. Недавние достижения в области квантовой космологии позволяют предполагать, что кандидатом на роль фундаментальной реальности может быть так называемое «скалярное поле».

Закон сохранения энергии — до сих пор подтверждавшаяся в любых научных экспериментах закономерность, в соответствии с которой энергия материальной вселенной остается постоянной.

Игр, теория — идеализированное исследование игр, основанное на допущении, что все игроки действуют рационально. В частности, игра с нулевой суммой относится к ситуации, когда есть победитель и проигравший. Математическая теория игр находит применение в некоторых областях науки.

Идеализм — философия, которая утверждает, что к числу фундаментальных элементов реальности, наряду с материей, должен относиться ум. См. также Монистический идеализм. Строго говоря, идеализм — это любая философия, которая считает сознание (ум, идеи) первичным, а материю вторичной.

Измерения, теория — теория того, как развивающееся многоаспектное квантовое состояние при измерении редуцируется или коллапсирует к единственному аспекту. Согласно модели, предлагаемой в данной книге, измерение осуществляется только путем сознательного наблюдения наблюдателем, обладающим осознанием. Согласно теории измерения, границу между квантовым объектом и макроскопическим измерительным прибором можно переносить сколь угодно далеко в макромир, включая в квантовое описание прибор, лабораторию, всю планету или даже всю Вселенную, — тем не менее редукция квантового состояния происходит только при переходе от квантового к макроскопическому описанию.

Имманентная реальность — см. Мир проявления.

Инструментализм — философия, которая считает науку просто инструментом для анализа экспериментальных данных и разработки новых технологий и не оказывает науке никакого доверия в метафизических вопросах.

Интерференционная картина — паттерн усиления волновых возмущений в одних местах и их погашения в других, возникающий при суперпозиции (наложении) двух (или более) волн.

Интерференция — взаимодействие двух волн, одновременно находящихся в одной и той же области пространства, которое порождает общее возмущение, равное алгебраической сумме индивидуальных возмущений соответствующих волн.

Кант, Иммануил — философ-идеалист, этическая философия которого основывалась на идее категорического императива.

Карма-йога — йога действия, в которой человек действует без личной заинтересованности в плодах действия.

Категорический императив — идея философа Иммануила Канта, согласно которой мы действуем морально потому, что слышим внутренние приказы исполнять наш моральный долг.

Квант — дискретная порция энергии; наименьшее количество энергии или других квантовых величин, которым могут обмениваться объекты.

Квантовая механика — физическая теория, основанная на идеях кванта (дискретного количества) и квантовых скачков (дискретных переходов), впервые предложенная для описания атомных объектов.

Квантовая самость — первичная субъектная модальность самости за пределами эго, которая определяет подлинную свободу, творчество и нелокальность всего человеческого опыта.

Квантовый скачок — дискретный переход электрона с одной атомной орбиты на другую без прохождения промежуточного пространства между ними.

Квантовый ум — ментальные состояния, возникающие в результате действия квантовой машинерии ума-мозга.

Квантовый функционализм — предлагаемая в данной книге философия, согласно которой структурная и функциональная машинерия ума-мозга включает в себя классический и квантовый компоненты.

Классическая механика — система физики, основанная на законах движения Исаака Ньютона; сегодня она остается только приблизительно верной для большинства макрообъектов в качестве специального случая квантовой механики.

Классическая самость — термин, используемый в данной книге для обозначения обусловленной модальности самости — эго.

Классический функционализм — см. Функционализм.

Коан — парадоксальное утверждение или вопрос, используемый в традиции дзэн-буддизма, чтобы побуждать ум совершать дискретный (квантовый) скачок в понимании.

Когерентная суперпозиция — многоаспектное квантовое состояние, различные аспекты (или возможности) которого связаны фазовыми отношениями. Например, электрон, проходящий через двойную щель, становится когерентной суперпозицией двух состояний, одно из которых соответствует его прохождению через щель 1, а второе — его прохождению через щель 2.

Коллективное бессознательное — единое бессознательное — тот аспект нашего сознания, который превосходит пространство, время и культуру, но который мы не осознаем. Это понятие впервые ввел К. Юнг.

Копенгагенская интерпретация — стандартная интерпретация квантовой механики, разработанная Бором и Гейзенбергом, которая основывается на идеях вероятностной интерпретации и принципах неопределенности, дополнительности, соответствия и неразделимости квантовой системы и измеряющего ее прибора. Отличительной особенностью Копенгагенской интерпретации является идея «коллапса» или редукции волновой функции квантового объекта при его измерении, которая породила так называемую «проблему измерения» и гипотезу о роли сознательного наблюдателя. Внимательное изучение сочинений и высказываний Бора дает основание предполагать, что он считал редукцию волновой функции не физическим процессом, а следствием смены уровней описания.

Кора головного мозга — внешняя и наиболее недавно развившаяся часть мозга млекопитающих; также называется новой корой (неокортексом).

Кошка Шредингера — парадокс, придуманный Шредингером для иллюстрации приводящих в замешательство следствий квантовой механики при ее буквальной интерпретации и приложении к макроскопическим объектам.

Круговой характер — см. Самоотнесение.

Либидо — термин, предложенный Фрейдом для обозначения жизненной силы; часто используется для обозначения сексуального влечения.

Личное бессознательное — бессознательное, открытое Фрейдом; область генетически запрограммированных инстинктов и вытесненных личных воспоминаний, которые влияют на наши сознательные действия посредством бессознательных побуждений.

Логический позитивизм — прагматическая философия, согласно которой нам следует избегать метафизики и рассматривать только то, что мы можем переживать по опыту или с чем мы можем экспериментировать.

Логический тип — деление на категории, принятое в теории множеств; например, множество относится к более высокой категории, чем его члены.

Локальность — идея, согласно которой все взаимодействия или коммуникации между объектами происходят посредством полей или сигналов, распространяющихся в пространстве-времени не быстрее скорости света.

Майя — воспринимаемая отделенность «я» от мира; в дословном переводе — «иллюзия».

Макрореалнзм — философия, согласно которой мир делится на два типа объектов: квантовые микрообъекты и классические макрообъекты.

Макроскопические тела — крупномасштабные объекты, например стол или мяч.

Марсел, Энтони — когнитивный психолог, выполнивший эксперименты, которые с квантово-теоретической точки зрения убедительно демонстрируют снятие неоднозначности слов.

Маслоу, Абрахам — один из основателей трансперсональной психологии, основывающейся на идеях идеалистического монизма. Главными научными заслугами Маслоу считаются предложенная им иерархия человеческих потребностей, а также исследования «пиковых переживаний».

Материальный реализм — философия, которая утверждает, что существует только материальная реальность, что все состоит из материи (или ее коррелятов — энергии и полей) и что сознание представляет собой эпифеномен материи.

Мир проявления — обозначение монистического идеализма для имманентного мира пространства-времени-материи-движения, данного нам в опыте, в отличие от трансцендентного мира идей и архетипов; отметьте, однако, что и трансцендентный и имманентный миры существуют в сознании — первый в качестве форм возможности (идей), а второй как проявленный результат сознательного наблюдения.

Мистический опыт — опыт сознания в его первичности за пределами эго.

Множеств, теория — математическая теория, описывающая множества, которые представляют собой «Множественное, позволяющее думать о себе, как о Единичном».

Моннзм — философия, согласно которой ум и мозг принадлежат к одной и той же реальности. В строгом смысле — философия, которая постулирует существование одной фундаментальной реальности, будь то сознание, материя или что-то еще. Согласно нейтральному монизму,сознание и материя представляют собой аспекты (или ипостаси) некой более фундаментальной реальности. Нейтральный монизм допускает двойственность или даже тройственность аспектов или ипостасей (инь и ян в даосизме, сознание и энергия в шиваизме, Отец, Сын и Дух в христианстве).

Монистический идеализм — философия, которая определяет сознание как первичную реальность и основу всего сущего. Все объекты эмпирической реальности консенсуса представляют собой эпифеномены, возникающие из модификаций сознания. Ни субъект, ни объект сознательного опыта не имеют собственной природы отдельно от сознания. Согласно «Общей семантике» Коржибского и теории сознания, которую развивает Арнольд Минделл, объекты эмпирической реальности — это не «вещи», а «ярлыки», которые наш сознательный ум навешивает на непосредственно воспринимаемые нами сущности.

Нелокальность — мгновенное влияние (или коммуникация) без какого-либо обмена сигналами через пространство-время; неразрывная целостность или неразделимость, которая превосходит пространство-время; см. Трансцендентальная сфера.

Ненарушенный уровень — трансцендентная сфера за пределами логической прерывности сложной иерархии, с точки зрения которой ясна причина сложности.

Нео-Копенгагенский подход — позднейший инструменталистский пересмотр Копенгагенской интерпретации, основанный на позитивистских идеях, согласно которым за пределами нашего опыта ничего нет, что квантовая механика — это просто набор правил для вычисления того, что мы можем наблюдать, и что не существует никакой квантовой метафизики.

Неокортекс — новая кора, см. Кора головного мозга.

Неопределенности, принцип — открытый Гейзенбергом принцип, в соответствии с которым такие взаимодополнительные свойства квантового объекта, как положение и импульс, нельзя одновременно измерить с абсолютной точностью.

Нормальные моды — стабильные моды возбуждения или колебания системы, состоящей из нескольких взаимодействующих частей.

Ньютон, Исаак — основатель классической механики.

Объективность, сильная — теория или утверждение о реальности, не принимающая во внимание роль субъекта или участие наблюдателя; идея, что отдельные объекты существуют независимо от наблюдателя; один из главных постулатов философии реализма.

Объективность, слабая — идея, согласно которой объекты не являются независимыми от наблюдателя, но должны быть одними и теми же, независимо от того, кто их наблюдает; квантовая механика поддерживает слабую объективность.

Онтология — изучение сущности бытия или фундаментальной реальности; метафизика.

Основное состояние — наинизшее энергетическое состояние квантовых систем.

Осознание — «пространство» ума, по отношению к которому можно различать объекты сознания, например мысли; аналогично физическому пространству, в котором движутся физические объекты. Awareness — букв, «осведомленность» = непосредственная (без участия понятийного ума) осведомленность о некотором состоянии дел, например о телесном ощущении.

Относительность — специальная теория относительности, открытая Эйнштейном в 1905 г., которая изменила наше представление о времени с абсолютного времени Ньютона на время, существующее по отношению к движению.

Парадокс ЭПР — мысленный эксперимент, который придумали Эйнштейн, Подольский и Розен для доказательства неполноты квантовой механики; вместо этого парадокс прожил путь для экспериментального доказательства квантовой нелокальности. См. ЭПР-корреляция.

Планк, Макс — один из основоположников квантовой механики, автор идеи кванта. Планк первым предположил, что физическое действие имеет дискретный характер и состоит из минимальных порций, которые он назвал квантами.

Планка, постоянная— одна из фундаментальных констант природы, определяющая масштабы квантовой области; именно из-за чрезвычайно малой величины этой константы квантовые феномены обычно ограничены субмикроскопическим миром.

Позитивизм —см. Логический позитивизм.

Поле ума — осознание, где возникают мысли, чувства и т. п.

Полисемичные слова — слова, имеющие более чем одно значение, которые в определенных контекстах могут казаться двусмысленными: например, английское слово palm (дерево — пальма, или часть руки — ладонь).

Поляризационная корреляция — такое фазовое отношение фотонов, при котором если измерение одного из них коллапсирует фотон, поляризованный вдоль определенной оси, то измерение другого коллапсирует фотон, поляризованный вдоль той же оси, независимо от расстояния между ними.

Поляризация — способность световых волн ориентировать свою ось параллельно или перпендикулярно любому данному направлению.

Потенция — трансцендентная область волн вероятности квантовой механики.

Причинность — принцип, согласно которому любое событие является следствием предшествующей причины.

Причинный (каузальный) детерминизм — см. Детерминизм.

Раджас — санскритский термин для обозначения тенденции к активности, сходной с тем, что Фрейд назвал либидо, или инстинктивным влечением; одна из трех гун.

Радиоактивность — спонтанная способность ядер некоторых химических элементов претерпевать распад, сопровождающийся опасным излучением. Радиоактивный распад подчиняется законам квантовой механики.

Распад — процесс, при котором атомное ядро испускает вредное излучение и переходит в другое состояние. Точнее, в результате распада ядро атома одного элемента превращается в ядро атома другого элемента с меньшим атомным весом. Естественный радиоактивный распад может сопровождаться испусканием альфа-частиц, бета-частиц и гамма-излучения.

Реализм— философия, предполагающая существование эмпирической реальности, не зависящей от наблюдателей или субъектов. См. также Материальный реализм.

Реальность — все, что есть, включая локальное и нелокальное, имманентное и трансцендентное; вселенная пространства-времени относится к локальному, имманентному аспекту реальности.

Редукционизм — философия, согласно которой все феномены и структуры могут сводиться к своим составным частям и их взаимодействиям и полностью описываться ими.

Самадхи — опыт превосхождения тождественности уровня эго, в котором человек постигает подлинную природу себя и вещей.

Самоотнесенне — логическая петля самости, ссылающейся на саму себя; см. также Круговой характер. В более широком смысле — самоотражение (или самоописание), присущее любым сложным системам.

Самость — субъект сознания. Точнее, субъект осознания как непосредственной осведомленности,поскольку в едином сознании — не важно, квантовом или нет — не может быть субъектов или объектов.

Сатори — термин, используемый для обозначения самадхи в дзэн-буддизме.

Саттва — санскритский термин для обозначения творческой способности; в индуистской психологии — одно из психологических побуждений. Одна из гун,или элементов человеческой природы.

Свободная воля — свобода выбора, не определяемого никакой необходимой причиной. Согласно данной книге, мы проявляем свободу воли на вторичном уровне, когда говорим «нет» заученным, обусловленным реакциям.

Связующий мозг — в дуалистической философии сэра Джона Экклза — часть мозга, которая связывает его с ментальным порядком реальности. Сэр Джон Экклз удостоен рыцарского звания за выдающиеся достижения в исследованиях мозга. Он обнаружил в новой коре уникальные анатомические структуры, которые назвал «модулями», и высказал предположен и», что модули языковых зон новой коры могут играть опосредующую роль во взаимодействии мозга и сознания на квантовом уровне.

Сильная объективность— см. Объективность, сильная.

Синхроничность — предложенный Юнгом термин для обозначения акаузальных значимых совпадений.

Система с обратной связью — иерархическая система, в которой более низкий уровень влияет на более высокий, а более высокий, в ответ, реагирует на более низкий. Примером может служить термостат.

Скорость света — скорость распространения света (около 300 тыс. км/с); согласно специальной теории относительности, наивысшая скорость движения в пространстве-времени, допускаемая природой.

Скрытые переменные — неизвестные (скрытые) параметры, которые Бом и другие постулировали для восстановления детерминизма в квантовой механике; согласно теореме Белла, любые скрытые переменные должны находиться в мире за пределами пространства и времени и, следовательно, несовместимы с материальным реализмом.

Слабая объективность— см. Объективность, слабая.

Слепое зрение (blindsight) — видение чего-либо без сознательной осведомленности об этом.

Сложная иерархия — петля между уровнями категорий; иерархия, в которой попытки прослеживать причинные связи ведут к нарушению непрерывности. Примером может служить парадокс лжеца: «Я — лжец».

Смена парадигмы — фундаментальное изменение главной теории или всеобъемлющего мировоззрения, которыми в данный момент руководствуется наука.

Сознание — основа бытия (изначальная, самодостаточная и образующая все вещи), которая проявляется как субъект выбора и опыт, который он выбирает, когда самосоотносительно коллапсирует квантово-волновую функцию в присутствии осознания ума-мозга.

Солипсизм — философия, согласно которой можно доказать только существование самого себя.

Соответствия, принцип — обнаруженная Бором закономерность, в соответствии с которой при определенных ограничивающих условиях (которые выполняются для большинства макроскопических тел при обычных обстоятельствах) квантовая механика предсказывает то же движение, что и классическая механика Ньютона.

Состояние сознания — состояния с разной степенью осознания; примерами могут служить бодрствование, глубокий сон, сон со сновидениями, медитативные состояния и т. д.

Тамас — санскритский термин, в индуистской психологии означающий склонность к обусловленным действиям; одна из трех гун.

Творчество — открытие чего-то нового в новом контексте.

Теория хаоса — теория определенных детерминистических классических систем (именуемых хаотическими системами), движение которых настолько чувствительно к изменению начальных условий, что не поддается долговременному предсказанию. Для материалистов этот детерминированный, но непредсказуемый характер хаотических систем делает их подходящей метафорой для субъективных феноменов. Теория хаоса, наряду с теорией сложности, составляет часть общей теории систем, математически описывающей спонтанную эволюцию любых сложных систем. Теория систем лежит в основе современной кибернетики и информатики, эволюционной биологии, экологии, метеорологии, социологии и многих других дисциплин.

Тождественности, теория — философия, основанная на идее, что любое ментальное состояние тождественно соответствующему ему физическому состоянию мозга.

Трансперсональная психология — школа психологии, основанная на идее, что наше сознание простирается за пределы обусловленного индивидуального эго, включая в себя единый и трансцендентный аспект.

Трансцендентальный опыт — непосредственный опыт сознания за пределами эго.

Трансцендентная сфера — область реальности, парадоксальным образом находящаяся и внутри, и вне физического пространства-времени. Согласно данной книге, трансцендентная сфера нелокальна — она может влиять на события в пространстве-времени, делая возможными связи без обмена сигналами через пространство-время. См. также Нелокальность и Потенция.

Тьюринга, машина — машина, которая переводит один набор символов в другой. Машина Тьюринга универсальна, и ее функционирование, по существу, не зависит от ее конкретного воплощения.

Ультрафиолет — свет более высокой частоты, чем видимый свет; фотоны такого света обладают большей энергией, чем фотоны видимого света; также именуется черным светом.

Ум — в модели, предлагаемой в данной книге, — организация и функции мозга на макроскопическом уровне, включая пока не исследованную квантовую макроструктуру, ответственную за нелокальные характеристики ума.

Утилитаризм — теория, согласно которой этика — это правила для достижения «наибольшего блага для наибольшего числа людей».

Фазовое отношение — соотношение между фазами (условиями) движения объектов, в особенности волн.

Фон Нойманн, Джон — математик, который впервые высказал идею, что коллапс квантово-волновой функции осуществляет сознание; кроме того, он известен своими фундаментальными работами в теории игр и теории современных компьютеров.

Фон Нойманна, цепь — бесконечная цепь квантового измерения; любой измерительный прибор, который наблюдает дихотомичный квантовый объект, сам становится дихотомичным; второй прибор, который наблюдает первый, в свою очередь становится дихотомичным, и так далее до бесконечности.

Фотоэлектрический эффект — вытеснение электронов из металла под действием света. Открытое Эйнштейном явление фотоэффекта стало началом революции в физике, поскольку демонстрировало корпускулярную природу света (то есть то, что свет состоит из частиц — фотонов).

Фарадея, клетка — заземленная клетка из металлической сетки, задерживающая все электромагнитные сигналы.

Фрейд, Зигмунд — основатель современной психологии, он остается загадкой для тех, кто относит людей к жестким философским категориям. Хотя большая часть его сочинений поддерживает материальный реализм, его концепция бессознательного не подходит для этой философии и по этой причине подвергалась многочисленным нападкам.

Функционализм — философия ума-мозга, в которой ум рассматривается как функция, а мозг — как структура, по аналогии с программным и аппаратным обеспечением компьютера.

Холизм — философия, основанная на идее, что целое функционально или содержательно больше, чем сумма его частей.

Хофштедтер, Дуглас — физик и исследователь искусственного интеллекта. Автор книги «Гёдель, Эшер, Бах»

Частота — число циклов волны в секунду.

Чистые ментальные состояния — состояния квантового ума, образованные нормальными модами постулируемой в данной книге квантовой системы мозга; примерами могут служить архетипы Юнга.

Шрёдингер, Эрвин — австрийский физик, наряду с Гейзенбергом разработавший теоретический аппарат квантовой механики; он довольно долго выступал против вероятностной интерпретации квантовой механик. Позднее в жизни он принял некоторые элементы философии монистического идеализма. В свои зрелые годы Шрёдингер был приверженцем индийской философии веданты и изложил свои взгляды в замечательной книжке «Мое мировоззрение»,сравнительно недавно изданной в русском переводе. Ранние материалистические взгляды Шрёдингера изложены в его давно переведенной на русский язык книге «Что такое жизнь с точки зрения физики?».

Эго — обусловленный аспект самости. В психологии — объективное «я», с которым человек отождествляется и считает его субъектом всех своих мыслей, чувств и действий.

Эйнштейн, Альберт — возможно, самый знаменитый из когда-либо живших физиков, автор теории относительности. Он внес важный вклад в квантовую теорию, в том числе основополагающие идеи корпускулярно-волнового дуализма и вероятности. В свои поздние годы он резко отрицательно относился к инструменталистским (и позитивистским) направлениям в интерпретации квантовой механики, считая их несовместимыми со своими научными убеждениями. Эйнштейн с самого начала отрицательно относился к вероятностной интерпретации квантовой механики. Будучи материалистом и реалистом, он говорил: «Бог не играет в кости!» Его полемика с Бором по этому вопросу продолжалась несколько лет и породила много ценных идей с обеих сторон, по существу, положив начало двум соперничающим школам в теоретической физике.

Эпистемология — направление философии, изучающее методы, происхождение, природу и пределы познания, а также раздел науки, изучающий то, как мы познаем.

Эпифеномен — вторичный феномен; нечто, существующее в зависимости от первичного существования чего-то еще.

Эпифеноменалнзм — идея, согласно которой ментальные феномены и само сознание представляют собой вторичные феномены материи и сводимы к материальным взаимодействиям некой субструктуры.

ЭПР-корреляция — сохраняющееся даже на расстоянии фазовое отношение между двумя квантовыми объектами, которые в течение некоторого времени взаимодействовали, а затем перестали взаимодействовать. Согласно модели, предлагаемой в данной книге, ЭПР-корреляция соответствует потенциальному нелокальному влиянию между объектами.

Юнг, Карл Густав — психолог, основатель одного из главных направлений современной психологии, названного его именем; он знаменит своей концепцией коллективного бессознательного и своей провидческой догадкой о будущем сотрудничестве физики и психологии. Юнг интересовался новой физикой и сотрудничая с физиком Вольфгангом Паули. Это направление работ Юнга продолжили его ближайшая соратница Мария Луиза фон Франц и ее ученик Арнольд Минделл.

Ядро — тяжелая центральная часть атома, вокруг которой располагаются электроны.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ

В этой книге изложена основная идеалистическая схема самоисследования, ведущего за пределы эго. Что это — религия или наука? И в чем состоит роль философии?

Термин «религия» происходит от слова religiere, означающего «воссоединять». Вершиной процесса взрослого развития, действительно, следует считать воссоединение с тем, чем мы были изначально, — с первичными процессами нашего ума-мозга, с неиндивидуальной самостью. Так что в этом смысле идеалистическая программа действительно представляет собой религию.

Однако во всех основных религиях имеются дуалистические тенденции. В большинстве религий происходит обожествление того или иного учителя или распространителя определенного учения или определенной системы убеждений. В конечном счете, все это необходимо превосходить. Поэтому на своей заключительной стадии развития идеалистическая схема должна идти дальше всех религий, символов веры, систем убеждений и учителей.

Можно ли назвать идеалистическую схему наукой? Я полагаю, что большинство, если не все, из стадий взрослого развития допускают объективную проверку (в смысле слабой объективности), и потому могут считаться наукой. Не так давно психолог Гордон Оллпорт говорил, что у нас нет никакой психологии освобождения. Ладно, вот наконец такая психология.

Быть может, рассмотрение феномена духовного поиска человека как новейшего расширения психологии приведет к окончательному сближению между наукой и религией. В этой психологии освобождения наука и религия будут выполнять взаимодополняющие функции. Наука будет заниматься дальнейшими объективными — теоретическими и практическими — исследованиями, относящимися к феномену. Религия будет заниматься распространением полученного таким образом научного знания — но на субъективном уровне, поскольку объективное преподавание такого рода знаний по большей части бесполезно. Венчать их обе и служить для них ориентиром будет философия — идеалистическая метафизика, которая будет продолжать обогащаться новыми прозрениями.

Фундаментально недоступная для проверки (в научном смысле) идеалистическая метафизика может быть сформулирована предельно кратко: сознание — это основа всего бытия, и наше самосознание — это То сознание. Но в простоте этого утверждения заключено и его богатство. Свидетельством тому может служить обширная философская литература, в которой люди пытались излагать и объяснять эту метафизику в разные эпохи и в разных культурах. Данная книга представляет собой самый свежий вклад в продолжающееся дело идеалистической философии — вклад, подходящий для нашей преимущественно научной культуры.

В духовных традициях сформулированы две важные схемы духовного образа жизни: из них на первом месте стоит схема, основанная на отрицании мира. Будда говорил, что феноменальный мир — это дуккха, страдание. В христианстве вся жизнь человека считается наказанием за первородный грех. В большей части индуистской философии веданты феноменальный мир рассматривается как иллюзия. В этой традиции акцент делается на просветлении, отречении и нирване как различных формах спасения из иллюзорного мира страданий. Мы обращаемся к духу, поскольку материальный мир не может нам ничего предложить; мы объявляем духовный подъем высочайшим достоинством. С этой позиции наука, направленная на исследование мира, кажется противоположной и противодействующей духовности, и эта кажущаяся дихотомия порождала антагонизм между наукой и духовностью.

Однако в духовных традициях всегда были — хотя никогда не преобладали — настойчивые мироутверждающие голоса. Так, в Японии, наряду с риндзай-дзэн с его акцентом на просветлении, всегда существовал и сото-дзэн, который подчеркивает пробуждение сострадания для служения миру. В Индии среди всех мироотрицающих Упанишад одна — Иша упанишада — отличается тем, что провозглашает возможность бессмертия в самой жизни. В Китае даосы тоже проповедовали философию мира и радостной жизни в мире. В Индии баулы воспевали великолепие духовной радости.

В силу своего мироутверждающего характера духовная радость приветствует исследование проявленной природы, которым, в основном, и занимается обычная наука. Поэтому не удивительно, что мы наконец создали науку — идеалистическую науку, — которая действительно совместима с духовной философией радости. Эта идеалистическая наука призывает мировые религии сменить расстановку акцентов и признавать как фундаментальную радость, так и страдание, как дух, так и мир. Достижение этой цели ознаменует окончательное сближение науки и религии.

Помимо науки, религии и философии существуем мы сами и наша свободная воля. В одном из последних стихов Бхагавад Гиты Кришна говорит Арджуне, чтобы тот по своей собственной свободной воле решал, выбирает ли он идеалистический образ жизни. Это решение, которое вы, я и все мы должны принимать по своей свободной воле.

Многочисленные опросы показали, что у поразительно большого числа американцев были мистические переживания. Если бы только они могли сделать эти переживания основой для пробуждения к бытию уровня буддхи! А когда такое возвращение очарования станет доступным значительному числу людей, вполне может произойти изменение в движении сознания во всем мире.

Я полагаю, что такое массовое движение сознания можно назвать возрождением. Подобные переходные периоды случались во многих культурах и цивилизациях. Следующее такое возрождение будет совершенно особым, поскольку благодаря современным коммуникационным технологиям человечество стало взаимосвязанным. Следующее возрождение будет иметь последствия во всем мире; это будет глобальное возрождение мира.

Бхагавад Гита изображает такие события возрождения как приход аватары — учителя мира. В прошлом такими аватарами иногда были изолированные, отдельные люди; в других случаях это были группы людей. Но теперь мир стал гораздо больше и нуждается в том, чтобы беспрецедентное число людей становились аватарами, призванными руководить следующим возрождением. Представьте себе наше с вами путешествие в то время, когда происходит огромный подъем человечества от раздробленности к единству в многообразии. Это было бы поистине путешествие героя.

Путешествие героя

В мифах многих культур содержится тема, которую мифолог Джозеф Кэмпбелл назвал «путешествием героя». Герой мучительно переживает отделенность от мира, в одиночку отправляется, чтобы встретиться с таинственными силами, и наконец, возвращается со славой, принося с собой обретенное им знание. Древние греки выразили свою благодарность за блага огня в мифе о Прометее: Прометей отправился на небеса, украл у богов секрет огня и подарил его людям. В Индии Гаутама Будда отказался от удобств своей жизни принца, чтобы совершить путешествие героя, которое привело его к просветлению. Он вернулся, чтобы учить истинам Восьмеричного Пути. Моисей, герой Израиля, искал своего Бога на Горе Синай, получил Десять Заповедей и вернулся с ними, чтобы объединить свой народ. В каждом случае воссоединение рождало учение объединения — новый способ проявления духа в опыте обыденной жизни.

Я вижу, как миф о путешествии героя снова разыгрывается в научных поисках природы реальности. Однако индивидуальный героизм прежних дней уступил место коллективному героизму. Многие неизвестные ученые проложили героический путь через каждую из трех стадий мифа.

Картезианское разделение ума и материи было исторически необходимо для того, чтобы наука могла свободно идти своим путем, не будучи скованной теологией. Было необходимо изучать бессознательную материю без теологического предубеждения, чтобы обретать понимание механики и взаимодействий, формирующих всю материю, включая живую и сознательную. Потребовалось почти четыре столетия, чтобы достичь сегодняшнего относительного овладения этими физическими силами.

На этом пути разделения было много поворотных пунктов и много героев. Декарт поднял паруса, и очень скоро Галилей, Кеплер и Ньютон стали рулевыми корабля героев. Дарвин и Фрейд завершили разделение, распространив законы механики на область живого и сознательного, и сотни ученых-матросов поддерживали это разделение.

В двадцатом веке паруса корабля героев стал надувать свежий ветер, дующий в другом направлении. Планк открыл квант действия, Гейзенберг и Шредингер открыли квантовую механику, и, вместе взятые, эти открытия навсегда изменили прежний материалистический, сепаратистский курс. По словам Бертрана Рассела, в двадцатом веке материя стала выглядеть менее материальной, а ум — менее ментальным. Все было готово к наведению моста через разделявший их четырех-вековой разрыв: началось возвращение героя.

Прометей принес огонь, Будда принес Восьмеричный Путь. Каждое возвращение приводило к революции в динамике общества, к подлинной смене парадигмы. Сегодня мы видим в интерпретации и усвоении квантовой механики в рамках идеалистической науки потенциальную способность к изменению парадигмы, подобную той, которой обладали огонь Прометея и благородные истины Будды.

Мифология — это история игры сознания. Если вы отказываетесь исследовать сознание, если вы не отвергаете идею сознания, как эпифеномена, то миф может пройти мимо вас. Сейчас происходит кульминация самого универсального из всех мифов — возвращение героя, но ясно видеть это могут лишь немногие. Такая слепота побудила Мэрилин Фергюсон окрестить развивающуюся смену парадигмы «заговором Водолея», но это самый открытый заговор из всех, что когда-либо знала история.

От наследия сепаратистов прошлого — дуализма ума-тела и сознания-материи — нельзя избавиться путем утверждения монизма, основанного на материальном реализме, что склонны делать многие ученые, исследующие ум. Как подчеркивал канадский нейрохирург Уайлдер Пенфилд, «Объявление этих двух вещей [ума и тела] одним и тем же не делает их таковым». Конечно, не делает. При необдуманном принятии монистической точки зрения старые расколы просто заменяются новыми — коль скоро эта точка зрения внутренне противоречива и не принимает во внимание правомерные заботы идеалистов (о том, как включить в нашу модель реальности все три элемента — тело, ум и сознание).

Описанная здесь парадигма основывается на подлинно объединяющих идеях, которые учитывают интересы как идеалистического, так и материалистического лагерей. Эти идеи рассматриваются не только в теориях квантовой физики, но и в экспериментальных исследованиях когнитивной психологии и нейрофизиологии.

Предстоит еще очень большая работа. Даже хотя новая точка зрения дает непротиворечивую интерпретацию квантовой механики и разрешает парадоксы ума-тела, необходимо ответить на массу вопросов, прежде чем сможет появиться согласованная картина. Если сознание — это ткань мира, то как найти новые лабораторные эксперименты для подтверждения этой идеи? Это лишь один из вопросов, пока остающихся без ответа.

Исследуемые здесь идеи новой идеалистической науки, основывающейся на примате сознания, — идеи, вырастающие из усилий, направленных на объединение науки и идеалистической философии, — заслуживают вашей личной и серьезной оценки. Если эта оценка побудит вас к исследованию сознания, к началу вашего собственного путешествия героя, ведущего к преобразованию, значит, моя работа не напрасна.

На протяжении столетий мы отдавали дань уважения объективности науки, но в собственной жизни лелеяли субъективность и религию. Мы позволяли своим жизням становиться набором дихотомий. Можем ли мы теперь просить науку объединить наш образ жизни и революционизировать наши религии? Можем ли мы требовать, чтобы нашим субъективным переживаниям и духовной философии было дозволено расширять нашу науку?

«Когда-нибудь, — говорил философ-иезуит Тейяр де Шарден, — после того как мы подчиним себе ветра, волны, приливы и тяготение, мы должны будем покорить… энергии любви. Тогда, во второй раз в истории мира, человек откроет огонь». Мы уже подчинили себе ветра, волны, приливы и тяготение (ну ладно — почти). Можем ли мы начать укрощать энергии любви?

Можем ли мы осознавать свой полный потенциал — объединенный доступ к своей классической и квантовой самости? Можем ли мы позволять своим жизням становиться выражением вечной неожиданности бесконечного Бытия? Да, можем.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ

В незабываемом романе Достоевского «Братья Карамазовы» героев — Ивана и Алешу — мучают этические соображения, касающиеся того, что следует считать правильным и неправильным. Но это было написано в 1880 г. Насколько часто современные мужчины и женщины в своих поступках придают такое значение этике? Главную роль в подрыве значения этики и ценностей в нашем обществе сыграло негласное принятие когнитивистско-бихевиористских представлений о человеческой личности — идеи, что мы, будучи классическими механизмами, полностьюопределяемся нашим генетическим и социальным обусловливанием. Наши моральные ценности слишком часто подвержены влиянию политического прагматизма и рационализации, ставящей букву выше духа закона. Мы с рвением приспосабливаемся к образам добропорядочной жизни, которые нам предлагает потребительское и эксплуататорское общество. В такой культуре традиционные ценности подобны сломанному рулю, мало помогающему нам держать осмысленный курс среди больших и малых выборов, которые могут привести нас к крушению.

Точно так же мы не имеем никакого руководящего принципа, когда пытаемся сосредоточиваться на этических измерениях научных и технологических проектов, вроде генной инженерии и гонки вооружений. Сможем ли мы когда-нибудь научно обосновать этику? Можем ли мы найти для этики научную основу? Если да, то, пожалуй, наука снова сможет служит человечеству на фундаментальном уровне. Но если для этики нет никакого научного основания, тогда как этика может влиять на науку — не говоря уже о полном сил, но необузданном крестнике науки — технологии. Это сводится к классическому механистическому доводу: если наши действия определяются силами, которые нам не подвластны, то бесполезно для управления ими привлекать этику.

Некоторые авторы полагают, что кризис ценностей будет разрешен, если студенты вернутся к чтению классики, вроде Платона, но я утверждаю, что болезнь кроется глубже. Наша наука все в большей степени дискредитировала религиозные предрассудки и косные догмы и подрывала практику примитивных ритуалов и приверженности мифическим образцам жизни, но она также компрометировала то, что остается постоянным в религиозных учениях, ритуалах и мифах, — ценности и этику. Можно ли восстановить ценности и этику, свободные от догмы? Можно ли понимать ценности и этику в отрыве от их мифологических оснований?

Пожалуй нет, но шансы возрастут, если сама наука сможет установить, что этика составляет часть всеобщей схемы вещей. Без научного основания этика продолжает выражаться культурно-зависимым и произвольным образом. Возьмем в качестве примера научный гуманизм, который поддерживает человеческие ценности. Гуманисты говорят — поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы другие поступали с тобой, а иначе ты не будешь принят в человеческом сообществе. Но эта формула не работает. Это реактивная позиция, а этика по своей основе проактивна.

Любой произвольный стандарт явно противоположен науке. Точно так же недавние разговоры об установлении этических норм в практике науки остаются пустыми, если этику невозможно установить на прочном фундаменте научных принципов. Представляется необходимым признать установление этики и ценностей подлинно научным делом.

Недавние достижения в квантовой физике уже предполагают возможность фундаментального вклада физики в предмет этики и ценностей. Эксперимент Алена Аспекта убедительно показывает, что наша отдельность от мира — иллюзия. На основании одних только этих данных некоторые люди надеются, что квантовое мировоззрение допускает и даже требует этику и ценности.

С идеалистической интерпретацией квантовой механики мы можем пойти еще дальше. Коль скоро мы понимаем обусловленную маскировку, скрывающую сложноиерархический механизм нашего ума-мозга и создающую иллюзию отдельности эго, остается лишь один шаг до развития науки этики, которая позволит нам жить в гармонии с научно установленным принципом нераздельности. В развитии этой программы может быть очень полезно наше духовное/религиозное наследие. Мост между научной и духовной философией идеализма сможет исцелить делания в обществе, которые ставят под сомнение и слишком часто компрометируют этику и ценности.

Основные принципы такого рода науки уже ясны. Этика должна отражать наши поиски счастья, которое заключается в разрешении внутренних ценностных конфликтов. Иными словами, этика должна быть руководством для движения к цельности — руководством по объединению нашей классической и квантовой самости. Еще один принцип — фундаментальная нераздельность этики и творчества. Новую этику нельзя сковывать ритуальными системами убеждений. Вместо этого она должна содержательно вытекать из стремления человеческого существа к внутреннему творчеству. Ясно, что такая этика должна иногда противоречить убеждениям материального реализма.

В результате развития такой науки мы будем способны на самом личном уровне брать на себя ответственность за мир, которым мы являемся. Как однажды заметил Виктор Франкл, мы должны дополнить Статую Свободы на Восточном побережье Статуей Ответственности на Западном побережье. Это будет означать, что многие из нас живут жизнью, полной внутреннего творчества. В таком мире мы можем даже приблизиться к ускользающей цели мира внутри каждого из нас, равно как и между нами.

Прежде чем перейти к подробному рассмотрению новой науки этики, давайте взглянем на две системы этики, которые господствовали в западной мысли.

Категорический императив Канта

Согласно немецкому философу XVIII в. Иммануилу Канту, вопрос морали — это вопрос индивидуального побуждения. Кант полагал, что побуждение исходит из сферы идей и что все человеческие существа обладают интуитивным чувством того, в чем, в общем и целом, заключается их моральный долг. Таким образом, над нами довлеет безусловное требование выполнения этого долга. Почему я должен быть моральным? Согласно Канту, мы слышим внутренний приказ: исполняй свой долг. Этот императив представляет собой внутренний моральный закон, который каждый из нас принимает для себя. Мораль состоит в выполнении этих обязанностей, независимо от желания или нежелания. Вдобавок Кант предполагал, что эти обязанности представляют собой всеобщие законы. Они рационально и гармонично применяются ко всем человеческим существам, так, что при этом не возникает конфликтов между обязанностями одного человека и обязанностями другого.

Каковы эти обязанности? Кант считал, что они основываются на рациональности и что мы можем их открывать, используя разум. Мы можем это делать, спрашивая себя: хотел бы я, чтобы действие, которое я обдумываю, было всеобщим? Если таковое желательно, значит, мы открыли всеобщий закон. Этот довод носит заметно круговой характер.

Этическая теория Канта представляет собой интересную смесь идеалистических и реалистических аспектов. Он постулирует сферу идей, откуда возникают категорические императивы. Это явная идеалистическая метафизика. Мы применяем к себе моральный закон, принимаем решение и берем на себя ответственность за него. Это явно согласуется с идеалистическими воззрениями. Кроме того, Кант, по-видимому, верил в объективный моральный закон — а это реалистическое убеждение. Именно здесь Кант заблуждается. (Безусловно, универсальность морального закона Канта сомнительна хотя бы на основании эмпирического наблюдения подлинно неоднозначных ситуаций, которые с предельной остротой бросают вызов нашему знанию правильного и неправильного.)

Кант также правильно догадывался, что внутренний моральный закон исходит от свободной, бессмертной души. К сожалению, он считал, что мы лишены доступа к этой внутренней самости.

По мнению Канта, там, где кончается этика, начинается религия — вместе со своей системой поощрения и наказания. Упрощенно говоря, религии утверждают, что в награду за свои добрые дела мы получаем загробную жизнь в раю, а в наказание за свои грехи — загробную жизнь в аду.

Позиция материального реализма: утилитаризм

Утилитаризм, который часто обобщают в форме суждения: «наибольшее счастье для наибольшего числа людей», был предложен в XIX в. философами Джереми Бентамом и Джоном Стюартом Милем. Он продолжает господствовать в западной психике — особенно в Соединенных Штатах. Счастье, в основном, определяется удовольствием: «Высшее добро — это то, что приносит наибольшее количество удовольствия наибольшему числу людей».

Утилитаризм представляет собой интересную смесь материализма, локальности, объективности, эпифеноменализма и детерминизма — все это элементы материального реализма. Счастье приносят только материальные (объективные и локальные) вещи — объекты гедонизма — такие как богатство, секс и власть. Поэтому мы должны к ним стремиться. Чтобы это не выглядело философией гедонизма, добавим немного социализма, посредством чего целью перестает быть индивидуальное счастье. Мы должны стремиться именно к максимальному счастью общества в среднем. Война причинит страдание отдельным людям, но она оправдана, если принесет счастье большинству.

Согласно утилитаризму, этические соображения носят объективный характер. Изучая последствия действия для удовольствия или страдания, мы можем приписывать ему величину счастья или величину несчастья по отношению ко всему обществу. Бентам даже разрабатывал абсурдное гедоническое исчисление для расчета показателя счастья отдельного действия.

Многие философы допускают, что даже при утилитаризме мы должны быть свободны следовать верным курсом. Однако, при ближайшем рассмотрении, мы видим, что за этой философией скрывается твердое убеждение, согласно которому субъективность (или личный выбор) в вопросах морали представляет собой иррелевантный эпифеномен, не играющий никакой решающей роли. То есть мы можем думать, что совершаем выбор, но это иллюзорное мышление. События и действия подчиняются естественному (детерминистическому) закону Этическая теория позволяет нам предсказывать исход и, тем самым, обретать контроль (вставая на сторону так называемого добра). Интуитивное понимание действия в качестве хорошего или плохого тоже не играет никакой роли, поскольку в этой философии интуиция не существует.

Наконец, утилитаризм ничего не говорит о личной ответственности: мы — порождения детерминизма. Коль скоро этические соображения подчиняются объективной науке этики (реалистической науке этики), все согласуется с философией детерминизма: вопросы выбора и ответственности не возникают.

Однако даже сегодня — когда на уровне общества, мы, по-видимому, принимаем большинство этических решений на основе философии утилитаризма, — на личном уровне нас по-прежнему задевают за живое идеи Канта. Многие люди до сих пор следуют внутреннему моральному закону или мучаются им — или и то, и другое. Некоторые из нас ставят под сомнение обоснованность таких инициатив, как гедоническое исчисление; другие испытывают трудности с утилитарно-этическим аспектом закона природы. Многих беспокоит то, что в утилитарной этической философии не находится места моральной ответственности.

Судя по всему, все больше людей сходятся во мнении, что реалистическая наука этики в форме утилитаризма попросту не полна. Она отрицает действительность или полезность многих подлинных субъективных переживаний.

Идеалистическая этика

Предположим, что мы — не классические механизмы. Что, если мы — как утверждается в данной книге — представляем собой сознание, проявляющееся в виде двойственных квантово-классических систем? Можем ли мы создавать более достоверную и полную науку этики в квантовой вселенной? Как только мы понимаем, что обладаем неотъемлемым правом свободно и творчески действовать в квантовой модальности, все доводы в пользу субъективных аспектов этики обретают непосредственность реальности. Признавать, что мы свободны в своих действиях, — значит признавать, что мы ответственны за свои действия. Означает ли это, что предназначение этики и ценностей в том, чтобы быть правилами ответственности — правилами того, что следует и не следует делать? Согласно квантовой теории, выбор принадлежит нашему сознанию. Состоит ли цель идеалистической этики в том, чтобы определять хорошие выборы в противоположность плохим выборам, классифицировать правильное и неправильное лучше, чем это делает реалистическая этика?

Поначалу это кажется простым. Возьмем, например, золотое правило: поступай с другими так, как тебе хотелось бы, чтобы поступали с тобой. Можно ли вывести это правило из идеалистической метафизики? Разумеется, по определению: поскольку мы все — это одно сознание, наносить вред другому означает вредить самому себе. Любить другого — значит любить себя.

Что, если золотое правило служит вам критерием для совершения выбора, вашим кодексом долга? Представьте себе, что вы с другом отправились плавать на лодке по большому озеру без спасательных жилетов. Что вы делаете, когда лодка тонет? Вы не слишком хороший пловец, но думаете, что сможете добраться до берега. Однако ваш друг вообще не умеет плавать и впадает в панику Если вы любите себя, то захотите спастись. Если вы любите своего друга как себя самого, вы попытаетесь спасти его или ее. С рациональной позиции вы испытываете побуждение использовать все возможности, чтобы выжить, однако мы знаем, что во многих случаях люди стараются спасти другого, даже если это незнакомый человек. Помогает ли золотое правило разрешить эту дилемму?

Цель этики — правота, добродетельность. Именно с этой целью мы добросовестно учим этические правила — например, Десять Заповедей или Восьмеричный Путь Будды — правила, разработанные выдающимися идеалистическими мыслителями. Мы наивно допускаем, что если запомним правила, то они проложат для нас ясную дорогу с четко отмеченными перекрестками — дорогу, которая будет безопасно вести нас через превратности жизни к той вершине, где мы ясно проявимся в качестве Добродетельной Личности, Этичной Личности.

Увы, как мы достаточно скоро обнаруживаем, все не так просто. Мы открываем для себя разницу между буквой и духом закона. Мы обнаруживаем, что может быть конфликт между интерпретациями или вариантами добра, как в описанном выше случае с тонущей лодкой. Мы обнаруживаем, что не бывает справедливого распределения вознаграждений и наказаний в соответствии с этическими заслугами. Какие-то шутники уничтожили или развернули не в ту сторону указатели на многих важных перекрестках вдоль нашей Дороги к Вершине Добра. Вот почему многие книги по этике, написанные мудрыми и вдумчивыми людьми, не смогли по-настоящему разрешить для нас проблему этики. В прекрасном анализе этического конфликта Сартр приходит к выводу, что, в конечном счете, людям приходится выбирать свой путь, полагаясь на свои инстинкты или чувства. Что же имеет в виду Сартр?

Мы можем анализировать мысль Сартра, используя идеи классической и квантовой модальности из квантовой теории самости. Хотя мы обладаем свободой выбора в квантовой модальности, мы также являемся классически обусловливаемыми существами с тенденцией реагировать так, как если бы мы были классическими механизмами. Эта тенденция избегания выбора распространяется на тенденцию избегания ответственности. Мы хотим быть свободными в квантовой модальности, но в то же время хотим иметь карту для этой свободы. К сожалению, любой путь, нанесенный на карту, — это классический путь — фиксированный путь, — который не обязательно прямо ведет к этической цели во всех ситуациях.

Необходимо понимать это неизбежное затруднительное положение. Сартр его понимал, и это то, что составляет суть экзистенциальной этики. Понимание трудности применения общих этических принципов к бесконечно разнообразным конкретным обстоятельствам помогает нам признавать определенные противоречия в нашем собственном этическом поведении и поведении других людей. Оно помогает нам становиться менее склонными к поверхностным суждениям.

Таким образом, этику невозможно формулировать, не говоря о проявлении этики в жизни. Интересно, что это также помогает ответить на вопрос Канта (и всякого другого): почему я морален?

Почему я морален?

Есть определенная ирония в том, что этические принципы прилежно передавались из поколения в поколение без столь же тщательных указаний о том, как проявлять этику. Без явного контекста преданности росту в направлении преобразования человек просто не может поистине жить по этим принципам. Будучи правильно поняты, этические нормы представляют собой не правила внешнего поведения, а в первую очередь инструкции для внутреннего обдумывания того, как мы ведем себя внешне. Это техники для проявления в нас свободы, для содействия нашей способности действовать в квантовой модальности. Так, принцип «Возлюби ближнего как самого себя» бесполезен для большинства из нас в качестве правила поведения, поскольку мы не по-настоящему любим самих себя и потому, в действительности, вообще не знаем, что такое любовь.

В основе этого предписания лежит осознание того, что мы не существуем отдельно от нашего ближнего. Следовательно, любить себя означает любить своего ближнего, и наоборот. Поэтому задача просто в том, чтобы учиться любить. Любовь — это не вещь, а акт бытия. Любовь как медитация, практикуемая как можно более постоянно, отличается от любви как набора предписываемых форм поведения или как реакции удовольствия. Любовь как медитация позволяет нам немного ослаблять границы нашего эго — время от времени допуская сознание ближнего в наше осознание. При наличии терпения и настойчивости в нас действительно случается любовь. И именно эта любовь — а не внешне налагаемые или выводимые формы поведенческой любви — преобразует наше поведение и достигает нашего ближнего.

Вот ответ на вопрос, который неизбежно возникает при изучении этической философии Канта. Если «Исполняй свой долг» — это всеобщий категорический императив, то почему он мучает только некоторых из нас, но не других? Ответ в том, что, во-первых, как признавал сам Кант, этика и внутренние моральные законы — это знаки со стороны нашей внутренней самости, побуждающие нас познавать нашу полную самость. Во-вторых, что более важно, предписание исполнять свой долг затрагивает только тех из нас, кто предан исследованию своей полной самости, пробуждению до уровня буддхи за пределами эго. Увязая в своей эго-тождественности, мы постепенно утрачиваем способность слышать эти внутренние команды.

Интересно, что религии задевают чувствительную струну своей идеей вознаграждения и наказания. Вознаграждение за моральное действие — это действительно рай, но не в загробной жизни. Рай находится в этой жизни; это не место, а опыт жизни в квантовой нелокальности. Точно так же, избегать этического императива — значит увековечивать существование на уровне эго и обрекать свою самость на прижизненный ад.

Что такое грех? Важно задавать этот вопрос, поскольку организованная религия часто сосредоточивает свои энергию и влияние на идеях греха, добра и зла, вознаграждения и наказания. Большинство организованных религий предполагают тот или иной вариант ада в качестве посмертного наказания за грехи. Большинство из них также заботятся о прощении или отпущении грехов перед смертью, чтобы грешник мог избежать ада.

Согласно квантовым представлениям об этике, единственный грех в том, чтобы полностью увязать самому или топить других в классическом функционировании, препятствовать собственному доступу или доступу других к квантовой модальности и к проявлению свободы и творчества. (Это полностью согласуется с христианской идеей первородного греха как отделения от Бога.) За потворство этому застою мы действительно попадаем в ад — земной ад кабалы эго, как предполагает следующая история:

Добродетельный человек умер и, как и ожидалось, оказался в восхитительном месте. Он был голоден и потому попросил у служителя еды. Ему сказали: «Чтобы получить пищу, вам нужно лишь пожелать ее».

Чудесно! Но съев свои созданные по индивидуальному желанию яства, он почувствовал одиночество и сказал служителю: «Я хочу иметь женскую компанию». Тот опять ответил, что ему нужно только пожелать ее иметь. Поэтому он пожелал, и опять на время испытывал удовлетворение от своей красивой спутницы.

Затем он начал скучать и снова подошел к служителю. «Это не то, чего я ожидал, — посетовал он. — Я думал, что человек чувствует скуку и неудовлетворенность только в аду».

Служитель посмотрел на него и спросил: «А где ты, по-твоему, находишься?»

Наши эго-самости слишком часто пытаются находить равновесие путем усреднения противоположных понятий, наподобие добра и зла. Эта раздваивающая тенденция классической модальности причиняет массу неприятностей, поскольку ведет — будь то преднамеренно или нет — к суждению по абсолютным стандартам. Подобные суждения нередко ограничивают потенциал человека. Они, безусловно, ограничивают потенциал судящего и, зачастую, также ограничивают потенциал судимого. Мы не имеем морального права навязывать другому человеку нормы этики — или любые нормы, — поскольку это препятствует его свободе. (Это не значит, что мы не можем лишать свободы человека, который явно и несомненно угрожает свободе других. В идеалистической этике есть место для социального утилитаризма — точно так же, как в монистическом идеализме есть место для научного реализма.) Представьте себе, скольких конфликтов в мире удалось бы избежать, если бы никто и никогда не навязывал другим свою идеологию!

Преобразующее добро, к которому мы стремимся, — это добро квантовой модальности, превосходящее полярности добра и зла. Это добро сознания атмана.

Проповедовать то, что не практикуется, может быть опасно. Большинство из нас могут вызывать в воображении лишь уродливые образы моральной правильности, ибо история говорит об ужасной жестокости во имя морали. Ганди так понимал главное правило этики: Этика должна быть духовной практикой с чисто внутренними основами. Как-то одна женщина привела к Ганди свою маленькую дочь и обратилась к нему с простой просьбой: «Скажите моей дочери, чтобы она не ела сладостей. Это вредно для ее зубов. Она уважает вас и послушается».

Но Ганди отказался. «Возвращайтесь через три недели, — сказал он женщине. — Я посмотрю, что я могу сделать».

Когда через три недели женщина снова пришла к нему со своей дочерью, Ганди посадил маленькую девочку к себе на колени и мягко сказал ей: «Не ешь сладостей. Это вредно для твоих зубов».

Девочка робко кивнула в знак согласия, после чего они с матерью отправились домой. Когда они ушли, некоторые из товарищей Ганди были расстроены и возмущенно спрашивали его: «Разве ты не знал, что женщине и ее ребенку пришлось идти несколько часов, чтобы встретиться с тобой, а ты заставил их пройти это расстояние дважды за три недели? Почему ты не дал маленькой девочке этот простой совет, когда они приходили в первый раз?»

Ганди рассмеялся. «Три недели назад я не знал, могу ли я перестать есть сладости. Как я могу что-то советовать, если только сам не могу это практиковать».

Если бы этика была неизменной и рациональной системой поведения, то как бы она могла быть достаточно подробной, чтобы охватывать все ситуации и предпосылки в меняющемся мире? Вместо этого этический или моральный выбор лучше всего выражается неоднозначным образом. Неоднозначность порождает творчество, а творчество часто бывает необходимым для нахождения «этических решений дилемм. Возьмем, например, уже описанный сценарий с тонущей лодкой. Проблема применения золотого правила в этой ситуации в том, что если бы вы тонули, то, разумеется, хотели бы, чтобы ваш друг вас спас, но если бы вы знали, что эта попытка лишь приведет и к вашей, и к его гибели, то захотели бы, чтобы он спасся сам. Неопределенность ситуации создает неоднозначность — неизбежное сомнение относительно того, что этично, — которую может разрешить только творческая реакция.

Русский физик Юрий Орлов, который разрабатывал свою недавно опубликованную теорию сомнения в тюремной камере, считает развитие здорового сомнения характеристикой двойного захвата. Входящая информация создает в уме сомневающегося две соперничающие ситуации, от которых он не может отстраниться. Согласно Орлову, решение состоит не в подбрасывании монеты, а в творчестве: «Важно, чтобы существовал конфликт: с одной стороны, дилемму невозможно разрешить, а с другой стороны, ее необходимо разрешить — причем, полагаясь на собственный внутренний голос, а, скажем, не на генератор случайных чисел».

По мнению Орлова, сомнение возникает потому, что нет никакого логического решения. Логика приводит лишь к парадоксальному колебанию между возможностями. То же самое справедливо и для моральной дилеммы. Когда логика недостаточна для достижения этического ответа, к такому ответу можно прийти только посредством творческого квантового скачка. Даже когда можно растянуть логику, чтобы прийти к экономному решению, творческий подход зачастую дает более глубокое решение, которое действительно революционизирует контекст проблемы. По-видимому, этика по своей сути связана с внутренним творчеством, преобразующей встречей с нашей квантовой самостью. Это в неявной форме содержится в христианской проповеди всепрощения («если тебя ударят по одной щеке, подставь другую»), к которой нам так трудно приспособиться в нашей классической модальности.

Хотя мы идеализируем этот доступ к квантовой самости уровня буддхи, нам оказывается очень трудно действовать в соответствии с ним в наших реакциях на личные обиды. Чтобы достичь максимального доступа к квантовой самости, максимального творчества и максимальной свободы, мы должны быть преданы радикальному преобразованию психики. Было бы фантазией ожидать иного. Ошибкой, которую делали большинство пророков, было отсутствие акцента на фундаментальном значении побуждения к преобразованию. Внешне применяемые предписания — это сугубо временное лечение. Нет, люди обычно не способны проявлять идеал, не вступая в, казалось бы, неразрешимые конфликты с общепринятыми идеями справедливости, вознаграждения и наказания и с другими общественными соглашениями, которые поддерживают стремление к счастью и так называемой добродетельной жизни.

В квантовой модальности мы избегаем предвзятых ответов: цель состоит в творчестве; мы должны оставаться открытыми к более широким возможностям, при этом автоматически — в виде условного рефлекса — не выбирая короткий путь заранее данной этической формулы. Задача в том, чтобы давать людям возможность находить удивительные решения в ситуациях, подобных той, где друзья тонут в озере. Несомненно, именно такое творческое вмешательство имеет место, когда женщина средних лет приподнимает грузовик, чтобы освободить своего раненого сына или мужа. Возможно, именно в этике мы переживаем свой наибольший потенциал для свободы.

Таким образом, мы можем определить фундаментальный принцип идеалистической этики как сохранение и увеличение нашего собственного доступа и доступа других к квантовой модальности — к бытию уровня буддхи (которое включает в себя и свободу, и творчество). Давайте теперь проанализируем стадийный подход (различные стадии духовной жизни), описанный в идеалистической литературе, с точки зрения этического путешествия проявления морали в нашей жизни. Ибо путешествие внутреннего творчества не окончено, пока его результат — преобразование нашей самости — не становится полностью доступным для передачи другим в коммуникации.

Три стадии идеалистической этической практики

Один из лучших образцов идеалистической литературы представляет собой Бхагавад Гита, и мы будем следовать ей в данном обзоре. В этом источнике этическое развитие человека рассматривается с точки зрения трех духовных путей — йоги действия (карма-йоги), йоги любви (бхакти-йоги) и йоги мудрости (джняна-йоги). На каждом этапе этического развития человека после утилитаризма эго преобладает одна из этих йог — хотя все они практикуются одновременно. Каждая из этих йог содержит в себе практику этического действия.

На первой стадии, соответствующей йоге действия, человек учится действовать без привязанности к плодам действия. Именно жажда плодов действия, присущая эго, мешает ясно видеть природу нашего обусловливания. Эта неспособность видеть свое обусловливание не дает нам осознавать свой долг и удерживает нас от этических действий. Это подготовительная стадия. Мы начинаем понимать обусловленность своих действий, благодаря чему можем выбирать действовать морально. Иногда эта стадия завершается осознанием нашего фундаментального единства с миром — опытом «эврика» внутреннего творчества.

На следующей стадии — в йоге любви — мы действуем, служа другим (или, в более религиозном смысле, в качестве инструмента Бога). Это — альтруистическая стадия, центральная стадия этического и морального действия. Мы открываем для себя инаковость — независимую, а не условную значимость индивидуальных проявлений другого человека. Мы слышим голос долга и слушаемся его. Мы прямо и непосредственно служим благу всех, а не просто абстрактному наибольшему благу для наибольшего числа людей. Коль скоро мы видим, в чем состоит фундаментальный моральный долг, мы бескомпромиссно следуем ему. Наше служение открывает наши сердца для любви к другим. Чем больше мы любим, тем больше мы способны действовать этично по отношению к самим себе и другим.

На третьей стадии, в йоге мудрости, мы действуем посредством совершенного согласования своей воли с волей квантовой модальности самости. В этом согласовании мы подчиняем волю уровня эго текущему выбору единого сознания. Это похоже на христианскую этическую доктрину «Да будет воля Твоя». Однако эта последняя формулировка может вести к серьезному заблуждению, если «Ты» понимается как отдельное от «я». Такая отдельность предполагает, что человек отдает свою свободную волю некому внешнему агенту но для человека, достигающего этой стадии зрелости, «ты» не отделено от «я». Поэтому, подчиняя эго квантовой модальности, человек становится подлинно свободным и творческим. Строго говоря, на этой стадии больше не требуется руководство этики и морали, поскольку больше нет никаких конфликтов. Все это — этика, мораль, конфликты — растворяется в воле единого сознания. Тогда возможны только правильные действия.

Наконец, давайте рассмотрим вопрос, который беспокоит многих этических философов. Что, если моральная жизнь вступает в конфликт с так называемой правильной жизнью. Разумеется, это зависит от того, как определять правильную жизнь. По мере того как мы претерпеваем преобразование от уровня эго к уровню буддхи, определение правильной жизни как стремления к счастью постепенно сменяется ее пониманием в качестве жизни, полной радости. Постоянная погоня за преходящими удовольствиями сменяется устойчивой, не требующей усилий жизнью в состоянии цельности. Но моральная жизнь — это жизнь служения. Возможен ли тут конфликт? Точку зрения практического идеализма хорошо выразил поэт Рабиндранат Тагор:

Во сне мне снилось, что жизнь была радостью,
Я просыпался и понимал, что жизнь — это служение.
Я действовал и видел, что служение — это радость.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ

В одной из Упанишад есть такие многозначительные строки:

Две птички, которые неразлучны и известны под одним и тем же именем, сидят рядом на одном и том же дереве. Одна из них ест сладкий плод; другая смотрит, но не ест.

Это красивая метафора для двух концов спектра самости; на одном конце мы имеем классическое эго, на другом — квантовый атман. В нашем эго мы едим сладкий (и горький) плод мирских удовольствий и забываем о своей квантовой модальности, которая придает смысл нашему существованию. Мы экстериоризируем себя в локальных стремлениях и теряемся в обычных дихотомиях мира — удовольствии и боли, успехе и неудаче, добре и зле. Мы мало обращаем внимание на возможности, доступные нам в нашей внутренней нелокальной связи, за исключением, пожалуй, редких случаев творчества и супружеской любви. Чем старше мы становимся, тем больше увязаем в привычном образе жизни. Как изменить этот образ действий и развивать индивидуальную программу взрослого развития?

К счастью, на протяжении тысячелетий было накоплено много эмпирических данных, которые обобщает духовная литература. Прежде чем мы будем обсуждать эти стратегии, необходимо понять метафору двух птичек.

Многие люди думают, что духовное путешествие подобно восхождению на гору, а разные духовные пути — маршрутам, ведущим к вершине по разным склонам горы. При таком понимании метафоры существует тенденция думать иерархически и полагать, что коль скоро мы стремимся к цели (вершине горы), то чем ближе мы к ней, тем мы лучше. Мы снова оказываемся в плену дихотомии высшего и низшего, типичной для уровня эго.

Противоположность этого состоит в том, чтобы, подобно мистику Кришнамурти, заявлять: истина — это нехоженая земля. Но если нет никакого пути, то возможно лишь очень малое руководство. Это гигантская растрата мудрости, полученной из доступных эмпирических данных.

Одному из героев древнеиндийского эпоса Махабхарата, Юдхиштхире, пригрозили смертью, если он не ответит на вопрос: «Что такое религия?»

Стоит запомнить ответ Юдхиштхиры, который спас ему жизнь: «Карты религии спрятаны в пещере, — сказал он. — Путь к ней указывает изучение жизни великих людей».

Поэтому мы будем считать пути примерами тех методов, которые использовались в прошлом и используются до сих пор для того, чтобы изменять нашу тождественность от уровня эго и, через уровень буддхи, в направлении атмана.

Согласно Бхагавад Гите, существуют три главных пути, каждый из которых называется
йога,что на санскрите означает «единение». Вот дальнейший смысл метафоры двух птичек: птички уже объединены. Задача йоги в том, чтобы осознать единство. С этого осознания начинается изменение тождественности.

Бхагавад Гита выделяет следующие три йоги:

1. Джняна-йога, путь просвещения интеллекта разумом (буддхи). (Джнянана санскрите означает «познание».)

2. Карма-йога, путь действия в мире. (Карма на санскрите означает «действие».)

3. Бхакти-йога, путь любви. (Бхактина санскрите означает «преданность», но по духу это слово очень близко к любви.)

Эти три йоги отнюдь не уникальны для Гиты или индуистской традиции. Джняна-йога популярна в дзэн-буддизме. Католицизм обычно отдает предпочтение карма йоге (способности вызывать преобразование посредством действий, именуемых таинствами), а протестантизм в значительной степени тяготеет к пути любви. (На любовь веры отвечает любовь, именуемая милостью, но милость нельзя заслужить делами.)/div>

Джняна-йога направлена на пробуждение разума буддхи с помощью интеллекта, но весь фокус в том, чтобы вызвать изменение обычных контекстов, в которых работает интеллект. Интеллект — это искусная карикатура на творчество; он связан с логической перетасовкой известных контекстов; он творчески смешивается с другими побудительными факторами уровня эго, исходящими от обусловливания и либидо. Как можно пробудить интеллект к постижению новой самотождественности? Если бы вы спросили об этом мастера дзэн, он мог бы хлопнуть в ладоши и попросить вас услышать звук хлопка одной ладонью. Этот хлопок призван испугать «птичку» из Упанишад, потерявшуюся в иллюзии, заставить ее прыгнуть — совершить квантовый скачок, чтобы осознать свое единство. Парадокс — это очень действенный способ расшевелить увязший интеллект. Человек, думающий о парадоксе, попадает в ситуацию «двойного захвата» и должен совершить скачок, чтобы ее избежать. Этот метод обычно используется в дзэн-буддизме.

В отношении дзэнских коанов существует масса заблуждений. Они часто кажутся такими бессмысленными. Однажды на вечеринке я познакомился с человеком, который недавно вернулся из Японии, где он провел некоторое время в дзэнском монастыре. Он предложил собравшимся коан: каков звук хлопка одной ладонью? Некоторые из присутствовавших пришли в отчаяние, пытаясь решить загадку. В конце концов, как можно хлопать одной ладонью? Ведь для того чтобы хлопать, нужны две ладони, не так ли? В конце концов парень уступил и продемонстрировал свое решение. Он хлопнул ладонью по столу. Это был звук хлопка одной ладонью. Все были восхищены.

Легко думать о коанах так, как думал этот человек — как о загадках, подлежащих интеллектуальному решению, и их может быть забавно исследовать рациональным путем, поскольку они допускают все вообразимые возможности. Но такие интеллектуальные решения не помогают нам поднять завесу, которую представляет собой эго. Функция коана гораздо тоньше. Если бы вы предложили хлопок по столу в качестве решения вышеупомянутого коана мастеру дзэн, он мог бы сказать: «Я ударю тебя тридцать раз» (или действительно это сделать), или оценить ваше понимание в 20%, или дать какой-то другой, в равной мере неглубокий ответ. Он бы знал, что вы не поняли коан.

Нашему эго не терпится узнать ответ на загадки и парадоксы, а не понять их смысл. Мы используем интеллект, а не интуицию. Интеллектуализация, сама по себе, просто усиливает инерцию эго. У нее есть свои место и роль, но в надлежащий момент интеллект должен поддаваться незнанию, чтобы было возможно новое знание.

Об этом очень убедительно говорит одна дзэнская история. Некий профессор пришел к мастеру дзэн, желая узнать кое-что об идеях дзэн. Мастер спросил, не хочет ли профессор выпить чаю. Пока мастер готовил чай, профессор начал излагать все, что ему было известно о дзэн. Мастер приготовил чай и начал наливать его в чашку профессора; чашка наполнилась, но мастер продолжал лить.

Профессор вскричал: «Но чашка уже полна!»

«Так же, как ваш ум наполнен идеями о дзэн», — ответил мастер дзэн.

Антрополог Грегори Бэйтсон отмечал сходство между техникой коана и «двойным захватом» в психотерапии. Двойной захват нейтрализует эго, парализуя его. Эго-самость не может справиться с безнадежным качанием от одного выбора к другому, например, в такой ситуации: если ты скажешь, что этот пес — Будда, я тебя ударю. Если ты скажешь, что этот пес — не Будда, я тебя ударю, и если ты ничего не скажешь, я тебя ударю.

Необходимые условия, создающие ситуацию «двойного захвата», таковы: а) в ней участвуют два человека, и б) между ними имеется связь, которую нельзя разорвать. То есть ситуация такова, что человек, попавший в «двойной захват», временно отказывается от автономии своего эго. Конечно, как только происходит скачок к новому контексту жизни — в дзэн это событие называется сатори, —работа мастера выполнена, и он с любовью освобождает «двойной захват».

С помощью катапульты «двойного захвата» мастер дзэн нацеливает мыслящий ум на превосхождение эго-тождественности. По контрасту с этим в суфийской и христианской традициях учителя сосредоточиваются на чувствующем уме, давая ему указание любить, не ожидая ничего взамен. Само эго-«я» так же не способно бескорыстно любить, как и решать коан. В обоих случаях учителя хотят создать для своих учеников творческое затруднительное положение.

Можете ли вы представить себе, что значит любить кого-то просто так — не потому, что есть возможность вознаграждения эго, не из-за того, что вы влюблены, не потому, что у вас есть причины любить? Эта любовь исходит с уровня буддхи. Мы не можем вызывать ее по собственной воле. Мы можем только отдаваться ей в творческом раскрытии.

Есть китайская басня о сходстве и различии между раем и адом. И рай, и ад — это пиршества с большими круглыми столами, уставленными изысканной пищей. В обоих местах палочки для еды имеют около полутора метров в длину. Теперь о различии. В аду люди тщетно пытаются использовать палочки, чтобы поесть самим. В раю каждый просто кормит того, кто сидит за столом напротив него. Будут ли кормить меня, если я кормлю другого? Отказ от этой неуверенности уровня эго ведет к пробуждению доверия.

Безусловная любовь в той же мере требует доверия от любящего, в какой способствует доверию со стороны любимого. Великий китайский учитель даосизма Чжуан Цзы обычно рассказывал своим ученикам такую притчу: представьте себе, что человек плывет на лодке и внезапно видит еще одну лодку, идущую прямо на него. В раздражении и гневе он громко кричит и неистово машет рулевому той лодки, чтобы он изменил свой курс. Но затем лодка подходит ближе, и он видит, что в ней никого нет. Его гнев проходит, и теперь он сам отворачивает от пустой лодки.

Что происходит, спрашивает Чжуан Цзы, если мы подходим к другим из пустоты сердца, без предвзятых идей? В такой непредубежденной ситуации пул вероятности выбора распространяется на творческое измерение. Квантовая волна нашего ума расширяется и готова включать в себя новые реакции: меня не побуждают к любви ни желание, ни потребность в защите, ни образ — я волен любить без какой бы то ни было причины. Именно эта безусловная любовь подавляет нашу тенденцию к реагированию.

Из трех видов йоги, описанных в Бхагавад Гите, карма-йога — самая простая и, одновременно, самая трудная. Она также наиболее важна для нашего времени, ибо конечная цель карма-йоги состоит в правильном действии. На пути к возвышенному существу, от которого исходит правильное действие, необходимо значительное духовное развитие. Гита предлагает постепенный, трехстадийный подход.

На первой стадии следует практиковать действие без желания получать его конкретные плоды. «Отдавай плоды действия Богу» — говорит Гита. Это то, что обычно называют карма-йогой.

На второй стадии человек действует из служения Богу. Если бы вы спросили Мать Терезу, где она находит силы, чтобы изо дня в день служить нуждающимся в Калькутте и по всему миру, она бы сказала — служа бедным, я служу Христу. В своей работе она каждый день встречается с Христом, и этого для нее достаточно. Это карма-йога, в которой пробудилась любовь.

На последней стадии человек живет как средство правильного действия, а не как субъект, действующий на объект. Это карма-йога на пороге освобождения.

Хотя духовное развитие происходит постадийно, никакой метод не ограничивается только одной стадией. На всех стадиях саморазвития одновременно используются все три йоги — действия, любви и мудрости. В буддизме явно признается этот спиральный характер различных видов йоги. Если вы посмотрите на восьмеричный путь Будды, то найдете в нем все три пути. Если мы используем их вместе, то один путь усиливает другой. Чем больше мы действуем бескорыстно, или чем больше мы медитируем, тем больше мы способны любить. Чем больше мы любим, тем более зрелой становится наша мудрость. Чем мы мудрее, тем более естественно для нас бескорыстное действие.

Отметьте, что все три пути зависят от нашего осознания того, что происходит внутри и вне нас. Это осознание имеет настолько решающее значение для всех путей, что Кришнамурти совершенно прав, когда говорит, что никакого пути нет, и рекомендует только осознание. Все, что необходимо, — это практика осознания, каковой является медитация.

Джняна: пробуждение к реальности

Когда мы связывали мистицизм с монистическим идеализмом (глава 4), то ввели понятие сознания как основы бытия, Брахмана. По мере того как мы развивали космологию того, как одно становится многими, становилось ясно, что сознание-Брахман возникает как субъект (атман) со-зависимо с объектами. Со-зависимо возникают познающий (субъект опыта), поле познания (осознание) и познаваемое (объект опыта). Однако ни субъект, ни объект не имеют никакой собственной природы, никакого независимого существования: реально только сознание.

Проблема в том, как постигать эту реальность. Язык здесь не годится. Возьмем, например: «есть только одно сознание». Неплохо, но, говоря «одно», мы уже проводим различие, незаметно подразумевая двойственность. Есть прекрасные слова Шанкары: «одно без второго». Лучше, но не идеально. Еще один подход выражает шутка: сколько нужно мастеров дзэн, чтобы ввернуть лампочку? Один и не одного.

Очень трудно выразить не-относительную реальность относительными словами. В своих сочинениях, которые были названы первой подлинно постсовременной философией, Жак Деррида ввел понятие деконструкции — разрушения всех метафизических утверждений о реальности путем разрушения самого смысла любых утверждений. То же самое предлагал тысячелетие назад буддийский философ Нагарджуна. Непосредственная мудрость, достигаемая посредством тщательной практики этой деконструкции, представляет собой вершину джняна-йоги.

Теперь квантовая физика самоотнесения дает еще один способ мышления об этом неопределимом: сложную иерархию. До того как сознание коллапсирует объект/осознание в пространстве-времени, не существует ничего проявленного. Но без осознания нет никакого коллапса, никакого выбора коллапсировать. Что существует до коллапса? Сложная иерархия — бесконечное колебание между ответами да и нет — не позволяет нам переживать первоначальное: звук хлопка одной ладони. Что такое опыт атмана? Чтобы творчески преобразовывать интеллектуальное понимание идеалистической метафизики в осознанную истину, углубляйтесь в вопрос — достигайте внутренней убежденности, пробуждайте свое сердце.

Мистический философ Франклин Меррел-Вольф говорил: «Реальность обратно пропорциональна определимости». Это главный совет в джняна-йоге: чем более что-то неопределимо, тем более оно реально. Прослеживайте мысль до все более тонких глубин. Затем…

Следствием становится пробуждение, которое ведет к самотождественности уровня буддхи. Для большинства людей, за исключением отдельных, тщательно подготовленных ученых или философов, джняна-йога может оказаться слишком трудной. К счастью, два других метода (карма-йога и бхакти-йога) в большей степени достижимы для многих.

Медитация

Согласно многим философам, существует только один метод внутреннего творчества — медитация (которая состоит в том, чтобы учиться обращать внимание, быть беспристрастным и быть свидетелем непрерывной мелодрамы мысленных паттернов). Чтобы вырваться с эгоического уровня существования, вам может понадобиться достаточно точно определять, что происходит в вашей повседневной жизни, осознавать — возможно, болезненно, — как вами управляют ваши привязанности и привычки. Или, чтобы открыться любви, вы можете сосредоточивать внимание на своих взаимоотношениях в мире. Или вы, возможно, захотите созерцать реальность. Все эти методы требуют основополагающей практики внимательности и отстраненности. Этому нас учит медитация.

Из всех многочисленных форм медитации самая распространенная, выполняется в сидячем положении. Если вы удерживаете свое внимание на собственном дыхании (с открытыми или закрытыми глазами), или на пламени свечи, или на звуке мантры (что обычно делается с закрытыми глазами), или на любом объекте, то вы будете практиковать медитацию сосредоточения. В этой практике всякий раз, когда ваше внимание блуждает, возникают мысли — как неизменно случается, — вы должны мягко и настойчиво возвращать внимание к объекту медитации, поддерживая сосредоточение, чтобы превосходить мышление, отодвигать его с переднего на задний план осознания.

В другой форме, именуемой медитацией осознания, объектом становится само мышление — по существу, все поле осознания. Принцип здесь в том, что если вниманию позволить свободно наблюдать поток мыслей, не сосредоточиваясь ни на одной конкретной мысли, оно будет оставаться в состоянии покоя по отношению к движущемуся мысленному параду. Эта форма медитации может давать вам беспристрастное, объективное представление о ваших мысленных паттернах, которое, со временем, позволит вам превосходить мышление.

Различие между медитацией сосредоточения и медитацией осознания можно понять, применяя к мышлению принцип неопределенности. Когда мы думаем о своем мышлении, либо индивидуальная мысль (положение), либо ход мысли (импульс) становятся размытыми или неопределенными. Когда неопределенность в отношении отдельной мысли становится все меньше и меньше, неопределенность в отношении хода мысли стремится к бесконечности. Когда связь мыслей теряется, мы становимся сосредоточенными на здесь и теперь.

В медитации осознания именно неопределенность в отношении связи делается все меньше и меньше, тем самым заставляя нас утрачивать характеристики или содержание мыслей. Поскольку привязанность происходит от содержания мыслей, при утрате содержания исчезает и привязанность. Мы становимся беспристрастными наблюдателями или свидетелями своих мысленных паттернов.

Исследования медитации

Действительно ли медитативные техники, абсурдно простые по своим принципам, хотя и трудные на практике, дают людям возможность достигать измененных состояний сознания? Исходя из предположения о том, что может существовать уникальное физиологическое состояние, соответствующее состоянию медитации, специалисты по физиологии мозга попытались ответить на этот вопрос, измеряя различные физиологические показатели (частоту сердечных сокращений, кожно-гальваническую реакцию, волновую биоэлектрическую активность мозга и т.д.) у испытуемых в процессе медитации. Хотя это предположение так и не подтвердилось, у адептов медитации наблюдаются такие значимо особые физиологические характеристики, что многие исследователи признали медитацию четвертым основным состоянием сознания наряду с бодрствованием, глубоким сном и сном с быстрыми движениями глаз (БДГ), связанным со сновидениями. Главные свидетельства в пользу того, что медитация представляет собой особое состояние сознание, дают исследования паттернов волновой биоэлектрической активности мозга с помощью электроэнцефалографии (ЭЭГ).

В картине волновой активности мозга, соответствующей состоянию бодрствования, преобладают низкоамплитудные, высокочастотные (более 13,5 Гц) бета-волны. При медитации эти волны сменяются высокоамплитудными низкочастотными альфа-волнами (7,5—13,5 Гц). Это преобладание альфа-активности, соответствующее расслабленной, пассивной восприимчивости, составляет одну из важных характеристик медитативного состояния сознания, хотя само по себе не может считаться признаком состояния медитации. Для достижения преимущественно альфа-волновой активности мозга достаточно просто закрыть глаза.

Были обнаружены и другие поразительные характеристики паттерна волновой активности мозга при медитации. Когда людям, находящимся в обычном альфа-состоянии, предъявляют неожиданный стимул, их мозг реагирует на это резким возвращением к бета-активности. Этот феномен носит название альфа-блокирования. Адепты медитации сосредоточения демонстрируют уникальный характер своего медитативного альфа-доминантного состояния, который состоит в том, что у них не происходит альфа-блокирования при предъявлении внезапного стимула. Хотя у людей, практикующих медитацию осознания, альфа-блокирование происходит, уникальность их типа медитативного альфа-состояния проявляется в другом. Когда человеку в обычном состоянии бодрствования предъявляется повторяющийся стимул (например, тиканье часов), он за очень короткое время настолько привыкает к стимулу, что картина волновой активности его мозга больше не меняется. Это называется реакцией привыкания. (У нормального испытуемого привыкание возникает уже при четвертом предъявлении стимула.) Адепты медитации осознания демонстрируют уникальное отсутствие признаков привыкания как в состоянии медитации, так и во время бодрствования.

Исследования показали важность пассивности зрительного внимания (так называемой мягкости взгляда) для достижения медитативного альфа-состояния. Такой пассивности можно добиться, просто опуская глаза вниз или закатывая их вверх, как принято в некоторых тибетских практиках. Кроме того, высокая альфа-активность достигается путем пассивного внимания к пространству. В настоящее время считается общепризнанным, что альфа-состояние полезно, поскольку оно, как правило, знаменует освобождение от телесной и умственной напряженности, позволяющее нам углубляться в самоисследование.

Еще один аспект медитативного состояния — это появление в картине ЭЭГ тета-волн (3,5—7,5 Гц). Тета волны могут быть чрезвычайно важными, поскольку известно, что они также связаны с творческим опытом.

Присутствие тета-волн в картине волновой активности мозга при медитации заставляет вспомнить тот факт, что у детей в возрасте до пяти лет наблюдается преобладание тета-активности, которое постепенно переходит в преобладание альфа-активности, соответствующее паттерну ЭЭГ нормального состояния бодрствования у подростков, и в конце концов сменяется преобладанием бета-активности у взрослых людей. Поскольку в развивающемся сознании детей преобладает квантовая модальность (то есть в нем меньше вторичных процессов осознания), мы можем предположить, что тета-волны некоторым образом характерны для квантовой модальности ума-мозга. Если это предположение верно, то появление тета-активности и при сидячей медитации, и при творческом опыте может указывать на переход сознания к первичному процессу квантовой модальности.

Современные исследования внимания позволяют составить некоторое представление о том, как действует повторение мантры или медитация сосредоточения. В экспериментах, которые проводят в Орегонском университете, психолог Майкл Познер и его сотрудники предъявляют испытуемым одну букву, например Б, а затем, через то или иное время, пару букв. В одних попытках испытуемых просят сосредоточивать внимание на первой букве, а в других — нет. Испытуемые отвечают «да» или «нет», в зависимости от того, составлена ли пара из тех же самых букв, например ББ, и экспериментаторы измеряют время, требуемое для этой реакции.

С моей точки зрения, самый интересный результат получается в том случае, когда испытуемых просят сосредоточивать внимание на первой букве в тех попытках, где последующая пара букв не соответствует первой букве: при этом время реакции заметно возрастает. Сосредоточение внимания на первом, подготовительном стимуле влияет на обработку неожиданных стимулов. (И наоборот, при отсутствии сознательного внимания к первому стимулу, время реакции остается неизменным.)

Таким образом, сосредоточение внимания мешает нашей способности воспринимать объекты, отличающиеся от объекта нашего внимания. Квантовое состояние мозга развивается во времени как пул вероятностей, включающий в себя новые стимулы, но сосредоточение внимания на существующем стимуле изменяет вероятность ответа в пользу этого стимула, в то время как вероятность коллапса, соответствующего новому восприятию, становится низкой. Поэтому сосредоточение внимания на мантре отвлекает наше внимание от праздных мыслей. Наше сознание, буквально, не способно одновременно сосредоточиваться на двух вещах. По мере того как мы все более устойчиво сосредоточиваем внимание на мантре, внешний мир, существующий в нас в виде внутренней карты, начинает отступать. В конце концов достигается состояние, в котором сам мыслящий ум, по-видимому, перестает восприниматься в результате своеобразного эффекта привыкания: то есть, хотя события вторичного процесса осознания все еще имеют место, их мало, и они происходят редко. Это происходит, когда первичные процессы могут раскрываться в своей таковости.

Стратегия медитации осознания также согласуется со структурой нашего мозга. В конце концов все мысли и чувства нашего вторичного процесса осознания неизбежны; мы не можем бороться с ними в течение сколько-либо продолжительного времени просто из-за структуры нашего мозга. В медитации осознания мыслям и чувствам позволяют возникать, но при этом проводится различие между содержаниями сознания и субъектом — самим сознанием. В мистической литературе эту идею передает метафора мутной воды:

Семя тайны скрыто в мутной воде.
Как можно воспринимать эту тайну?
Вода обретает покой через недвижимость.
Как можно обрести покой?
Двигаясь с потоком.

Если мы течем вместе с потоком, так называемые мутные содержания сознания — наши мысленные паттерны — оседают на дно потока, на дно осознания, которое мы свидетельствуем. Используя эту стратегию, мы можем быть свидетелями в течение все более и более продолжительного времени, поскольку мы больше не вмешиваемся в опыт вторичного процесса осознания посредством интроспекции. Это позволяет нам переживать таковость, или безличность свидетельствующего сознания.

Таким образом, и в медитации сосредоточения, и в медитации осознания достигается поразительный опыт таковости, который дает нам некоторое представление о первичном сознании, лежащем за пределами бормотаний вторичного эго. За пределами мышления и за пределами эго существует первичное сознание. По мере практики переживание этого первичного сознания может усиливаться.

Свобода в медитации: карма-йога

Карма-йога, или путь действия, начинается с обучения действовать без привязанности к плодам своего действия. Эго всегда хочет получать эти плоды. Именно поэтому система поощрений и наказаний столь повсеместно присутствует во всех культурах. Отказ от плодов действий — это ересь как с точки зрения эго, связанного привычками, так и с точки зрения властей — поскольку делает неэффективной систему поощрений и наказаний.

Таким образом, путь карма-йоги связан с отречением от вознаграждений и наказаний, которые обусловливают наше поведение. Как мы можем порвать со своим обусловливанием? С помощью медитации, составляющей неотъемлемую часть карма-йоги.

Когда вы впервые начнете медитировать, скорее всего, ничего особенного не произойдет. В течение этого первоначального периода бывает очень трудно выдерживать около двадцати минут сидячей медитации. Это требует настоящей дисциплины. В моем собственном случае потребовалось несколько месяцев, прежде чем я начал что-то замечать.

Наш с Мэгги брак начинался с обязательств к открытому общению. На менее возвышенном языке это означает, что в первые годы мы много ссорились. После ссоры у меня обычно бывали отрицательные мысли в отношении компромиссов и отступлений — я ей еще докажу, и все такое. Однажды, после примерно трех месяцев занятий медитацией, я был расстроен в результате ссоры, однако заметил, что у меня нет обычных отрицательных мыслей по отношению к жене. Что-то изменилось.

В другой раз, вскоре после этого, у меня был горячий спор с моим десятилетним пасынком, который, как и я, очень логичен — а вы знаете, насколько раздражающей бывает логика при столкновении характеров. Я был рассержен, но внезапно заметил, что мой гнев был только на поверхности. Внутренне я наслаждался тем, как мастерски он мне возражал. У меня был выбор — реагировать сердито или получать от ситуации удовольствие, и я решил сказать «нет» привычной реакции. Поначалу я делал такой выбор, главным образом, внутренне, но со временем он стал проявляться и в моих внешних действиях.

В действительности, такого рода инциденты весьма типичны и могут поддерживать нас в течение первых нескольких, решающих месяцев практики. Что самое важное, они показывают — медитация действительно помогает нам видеть паттерны эго. Некоторые из них даже могут исчезать.

Пэт Кэррингтон в своей книге «Свобода в медитации» рассказывает, как один из ее клиентов бросил курить: «Во время путешествия на самолете он медитировал, и у него возникло впечатление, что он слышит собственный голос, говорящий ему: «Освободись от своих желаний!» За этим весьма загадочным заявлением последовало переживание ликования, а потом такие слова: «Я могу… курить сигарету, если хочу — но я не должен это делать»».

В медитации мы стараемся уменьшить почти стопроцентную вероятность своей привычной реакции на обусловленный стимул. Например, мне хочется курить. У эго есть две реакции: я должен закурить, потому что… и ее полная противоположность — мне не следует курить, поскольку… Медитация нарушает монополию этих реакций, создавая просвет. В этом просвете рождается творческая реакция: я решаю, курить или не курить. Только когда такая мысль появляется творчески, возможно радикальное изменение, превращающее человека из курильщика в некурящего. Подобное событие становится возможным при интенсивной и настойчивой практике.

Важно не отделять медитацию от всей остальной жизни, а позволять ей преобразовывать ваши действия. Вы обнаружите, что это не так легко, как кажется. Эго хорошо защищено от изменения. Психолог Ричард Альперт (Рам Дасс) рассказывает об одном случае, когда он и несколько его друзей только что завершили групповую медитацию. Предполагалось, что все чувствовали удовлетворение, когда один из медитировавших, намеревавшийся совместить несовместимое, сказал: «О, это было замечательно. Теперь мы можем пойти выпить пива и съесть пиццу». Бывает весьма трудно отказываться от подобной привычки проводить различия.

В конце концов та идея, что пиво и пицца — это отдых, а медитация — это работа, представляет собой всего лишь убеждение. Пока мы придерживаемся таких убеждений, от сидячей медитации внимательности — сколь бы блаженной она ни была — будет немного пользы. Мы должны дополнять свою медитативную практику тщательным исследованием ограничивающих нас систем убеждений. Идея в том, чтобы, по примеру Махатмы Ганди, не придерживаться убеждений, которые мы не полностью воплощаем в своей жизни. Убеждения, которых придерживаются, не воплощая их на практике, бесполезны. Они — мертвые отражения спектакля жизни.

Как-то Эйнштейн, позируя художнику Уинфреду Рейберу, писавшему его портрет, заметил, что Гитлер в довоенной Германии повредил самому себе в глазах всего мира, когда конфисковал имущество, которое семья Эйнштейнов оставила при эмиграции в США. Однако у жены Эйнштейна была друга точка зрения. Она с тоской вспоминала о личных ценностях, которые у нее были в Германии, и сожалела, что здесь у нее их так мало. Ей недоставало «серебра, скатертей, ковров, книг и старого мейссенского фарфора ее бабушки». Она была привязана к этим вещам. «Но они не были привязаны к тебе», — саркастически заметил Эйнштейн.

Вот в чем дело. Наши мысли, наши убеждения не привязаны к нам. Если за них не цепляться, они проходят. Недавно во всем мире вызвал воодушевление фильм «Ганди». Я надеюсь, что очень многие из нас восприняли мысли Ганди. Он любил говорить: «Моя проповедь — это моя жизнь». Он жил в соответствии со своими убеждениями. Любое убеждение, не воплощаемое на практике, — это ненужный багаж. Цель медитации — помогать нам освобождаться от багажа, чтобы мы могли жить свободно.

На одном из моих семинаров кто-то спросил, как я могу проповедовать отказ от систем убеждений, в то же время помогая создавать новую идеалистическую науку, которая, в известном смысле, тоже представляет собой систему убеждений. Это — правомерный вопрос, на который я отвечаю в духе Ганди: не делайте новую науку новой системой убеждений. Используйте ее, или философию монистического идеализма, или любое из учений великих традиций, чтобы отбрасывать существующие системы убеждений, которые лишь стесняют ваши умы и сердца. Если у вас есть соответствующие возможности, присоединяйтесь к усилиям новой науки в поисках просветленной жизни. Тогда наука будет вашей садханой (практикой), играя ту же роль в вашей жизни, какую она играет в моей. Но если наука — не ваша область, и если вы искренне стремитесь к радикальному изменению, находите свой собственный путь. Следуйте пути своего сердца. Не подбирайте чужой багаж, или под его весом ваше духовное путешествие окажется обременительным.

Опыт «эврика!» внутреннего творчества

Поэт Рабиндранат Тагор писал:
Бессмертное, подобно бриллианту,
Гордится не своими годами,
А сверкающим острием своего момента.

Секрет бессмертия в том, чтобы жить в моменте настоящего, здесь и теперь; здесь и теперь безвременно. Подобно поэтам, видящим проблески бессмертия, учителя внутреннего творчества постоянно говорят о важности переживания здесь и теперь. Но что именно подразумевается под здесь и теперь? Большинство из нас не могут даже интеллектуально, кроме как в виде облагороженной абстракции, постичь значение этого термина — не говоря уже о том, чтобы переживать состояние сосредоточенности на настоящем.

Мы не можем по своей воле постоянно жить в здесь и теперь, но можем культивировать условия, позволяющие такой жизни возникать. Мы можем входить в нее с помощью медитативной практики — сидя и повторяя мантру или практикуя медитацию беспристрастного осознания. Мантра может переносить нас в здесь и теперь, лишая наши чувства всех других стимулов, кроме себя самой, и позволяя нам устанавливать новое взаимоотношение с реальностью.

При наличии полной поглощенности объектом медитации пребывание здесь и теперь называется самадхи. Субъект становится только подразумеваемым. В более высоких самадхи происходит проникновение в сущность объекта, и, в конечном счете, объект видится в своей таковости, в своей тождественности всему сознанию. Это также называется опытом не-самости (анатта), поскольку нигде нет никакой отдельной самости. В дзэн-буддизме это называют сатори с живым осознанием таковости (татхата) объекта. Некоторые люди называют это гнозисом, или просветлением. Состояние самадхи или сатори сопровождается чувством глубокой радости.

Несколько иной опыт безвременности бывает при достижении с помощью медитации состояния совершенного свидетельствования, В осознании возникают и объекты, но свидетель остается полностью непривязанным, воздерживающимся от суждений. Следствием этого опыта становится тот же эффект глубокой радости. (Конечно; творческая сила опыта проявляется только когда мы со временем становимся способны привносить позицию свидетельствования в повседневную жизнь.)

Радость медитативных переживаний — это изначальная радость сознания в своем чистом виде. Согласно индийской философии, Брахман — основа бытия — проявляется как сат-чит-ананда, где cam означает существование, чит — сознание, а ананда — радость (или блаженство). Все, что проявляется в пространстве-времени, — это cam. Вещи существуют. По контрасту самосознание обладает очень особенной природой. Чтобы быть проявленным, оно нуждается в уме-мозге. Радость еще особеннее. Только после завершения развития эго человек может осознавать, что он переживает нечто гораздо большее, чем индивидуальную самость. Это осознание вызывает радость — радость начинающегося понимания того, кто мы есть на самом деле.

В некоторых традициях этот опыт «эврика» внутреннего творчества называется просветлением. Это название в определенной степени точно. В нашем эго мы обычно отождествляемся со своим умом-мозгом. В самадхи мы узнаем, что наша тождественность — это свет сознания, наполняющий нас и все сущее. Эго не обладает никакой сущностью.

К сожалению, термин «просветление» порождает и массу путаницы. Многие люди представляют себе опыт просветления как достижение: теперь я просветлен. Хотя этот опыт открывает путь для изменения самотождественности, тенденции уровня эго сохраняются, и ориентация на достижение может препятствовать полному преобразованию.

Но сам опыт — только преддверие этого преобразующего потенциала. Творческий акт не полон без своего результата, и внутреннее творчество — не исключение. После опыта самадхи или сатори, либо совершенного свидетельствования, по-прежнему требуется дисциплинированная практика, чтобы переносить пробуждение буддхи в действие в мире.

Пробуждение любви: бхакти-йога

В Бхагавад Гите Кришна говорит Арджуне очень поучительную вещь. «Арджуна, — говорит он, — я открою тебе тайну всех тайн, самый прямой путь к пробуждению буддхи. Он состоит в том, чтобы всем и во всех видеть Брахман (в этом контексте Брахман означает «Бог»), и преданно служить ему. Нет нужды биться над тонкими формами дискурсивной мудрости. Нет нужды практиковать действие без плодов действия. Не нужна даже формальная медитация. Просто люби Бога и служи Богу во всех».

Конечно, здесь тоже есть свои тонкости. Что значит любить Бога? Многие люди понимают это неправильно. Они считают, что это означает ритуальное поклонение какому-то изображению или самой идее Бога.

В идеалистической литературе упоминаются пять способов любить Бога; все они связаны с человеческой формой:

1. Любить Бога посредством любви к себе.

2. Любить Бога путем служения.

3. Любить Бога посредством дружбы.

4. Любить Бога посредством отношений мать—дитя.

5. Любить Бога посредством эротических отношений.

Этот список не исчерпывает всех возможностей. Существуют и другие, очень реальные методы. Например, Франциск Ассизский любил Бога посредством любви к природе — в современном христианстве эта практика забыта, но она живет в традициях американских индейцев. Подумайте, как отразилось бы возрождение этой практики на охране окружающей среды.

В методе любви необходимо, во-первых, стараться избегать преобладания локальности в наших отношениях с нелокальным сознанием. Конечно, в любых человеческих отношениях преобладает локальность. Мы общаемся с помощью зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса — обычных модальностей опыта. Но они — не только средства общения. Будь этот так, сомнительно, что мы действительно могли бы содержательно общаться друг с другом. Поэтому мы практикуем преданность духу отношений, отказываясь от расчетливости в своих взаимодействиях с другими людьми.

Во-вторых, как упоминалось ранее, для каждого из нас эго становится солипсистской вселенной, запертой тюремной камерой, в которой реальны только я и мои приложения. Другим приходится считаться со мной, моей культурой, моей расой и т. п., чтобы быть приемлемыми в моей вселенной. Развитие бескорыстного любовного отношения — это один из способов (возможно, самый прямой) преодоления солипсизма эго.

Эго любит себя — настолько, что хочет быть бессмертным. На Западе эта жажда бессмертия выражается в стремлении к власти и славе; на Востоке она привела к идее перевоплощения индивидуальной души. Можно ли превратить эту любовь к эго в любовь к атману — внутренней квантовой самости? Человек должен открывать для себя другое бессмертие. Посредством любви и терпеливого прощения самого себя и других человек сосредоточивается на неизменном аспекте себя в качестве способа превосхождения преходящего эго. На санскрите этот метод называется санта, что в переводе означает «пассивный». Он был широко распространен во многих созерцательских христианских общинах.

Другие четыре способа из приведенного выше списка включают в себя активное участие во взаимоотношениях с другими людьми. Альтруистическое служение другим, именуемое на санскрите сева, приходит ко многим людям естественным образом; этот факт ставит в тупик сторонников идеи «эгоистичного гена», которые полагают, что альтруизм возможен только между людьми, имеющими общее генетическое наследие. Этот метод был практикой Матери Терезы, которая выражала в служении людям свою любовь к Христу — и это было прекрасное выражение. Для служения необходимо жертвовать собственными эгоистическими потребностями и желаниями, а это — прямое оскорбление солипсизма эго. Свободное излияние любви знаменует пробуждение сострадания — а сострадание составляет неотъемлемую часть практики сото дзэн.

В Америке под влиянием мифа о ценности грубого индивидуализма и рыночной экономической системы отношений мы почти утратили институт мужской дружбы. В рыночной модели человек оценивает отношения посредством анализа затрат и результатов. К счастью, тенденция применять подобные прагматические критерии к дружбе начинает ослабевать, о чем, возможно, говорит популярность недавней работы поэта Роберта Блая о связях между мужчинами. Еще одно серьезное затруднение для дружбы создает требование эффективности. Дружба не всегда бывает эффективной. Она нередко включает в себя самопожертвование, отказ от ограничений эффективности и времени, выход из кокона эго. Американские женщины традиционно были в меньшей степени связаны рыночной экономической моделью отношений. Однако в настоящее время такая тенденция растет, поскольку все больше женщин работают в рыночной системе, пытаясь делить свои время и силы, чтобы удовлетворять требованиям как карьеры, так и дома. Если женщины сумеют противиться этой тенденции, то смогут привнести в рыночную систему свою способность к преданной дружбе и научить мужчин тому, как сделать их экономические отношения более человечными и снова быть друзьями.

Отношения между мужчиной и женщиной

Вследствие биологических различий интимная близость представляет собой уникальное испытание в отношениях между мужчиной и женщиной, обладающее огромной действенностью для прорыва через границы эго.

Близкие отношения с человеком того же пола в определенном смысле легче вследствие наличия общего опыта, присущего всем мужчинам или всем женщинам. Но мужчина и женщина, подвергающиеся разному биологическому и социальному обусловливанию, практически принадлежат к разным культурам. С точки зрения архетипов Юнга (анимы — женского опыта, подавляемого у мужчины, и анимуса — мужского опыта, подавляемого у женщины), следствием требований формы становится подавление, которое вызывает глубокое противоречие в нашей способности общения с противоположным полом.

В «Пире» Платона есть мистическая история. Первоначально люди были двуполыми существами с двумя наборами рук, ног и половых органов. Но сила этих двуполых существ была так велика, что боги боялись, как бы они не узурпировали привилегий небес. Поэтому Зевс разделил существа надвое. С тех пор разделенные люди вечно ищут свои недостающие половины. Эта история метафорически выражает имеющееся у нас бессознательное побуждение сделать бессознательные архетипы анимы или анимуса сознательными, чтобы мы могли быть цельными. Но бессознательное побуждение не только инстинктивно — оно также представляет собой эрос личного бессознательного, о котором писал Фрейд. Эрос усиливает творческая способность, исходящая от коллективного бессознательного.

Где-то на пути близости между двумя преданными друг другу людьми пробуждаются анима в мужчине и анимус в женщине, и, в результате, для них обоих становится возможным переход на уровень буддхи. Подумайте об этом. Причина солипсизма эго в том, что, в действительности, для человека не существует никакого локального способа ставить себя на место кого-либо другого. (Прочитайте статью Томаса Найджела «Каково быть летучей мышью?») Поэтому человек склонен думать, что его личная вселенная универсально репрезентативна. Опыт анимы и анимуса — это подлинно нелокальные переживания, и, внезапно, инаковость обретает смысл — другой становится таким же человеческим существом, как и я. Его или ее индивидуальные переживания и перспективы становятся такими же действительными, как мои. Открывая эту инаковость, мы открываем безусловную любовь — любовь, которая способна забросить нас на уровень существования в состоянии буддхи.

Вырвавшись из кокона своего солипсизма-эго даже с одним человеком, мы становимся потенциально способными любить всех других. Это подобно расширению вашей семьи. Вот почему санскритская пословица говорит, что «для освобожденного весь мир — семья».

Когда весь мир становится семьей, мы начинаем видеть подлинную природу имманентного сознания. Мы любим людей за то, что они есть. Мы не нуждаемся в том, чтобы они соответствовали нашим образцам или культурам. Вместо этого мы уважаем их и восхищаемся широтой и степенью их разнообразия. Мы начинаем видеть то, что индуисты называют лила — божественная игра.

Флейта внутреннего времени играет,
слышим ли мы ее или нет.
Ее приходящий звук ~ это то, что мы
называем «любовью».
Когда любовь доходит до крайнего предела,
она достигает мудрости.
Как благоуханно то знание!
Она пронизывает наши плотные тела,
она проходит сквозь стены —
Ее сплетение нот таково, как если бы внутри
выстроились миллионы солнц.
В этой мелодии заключена истина.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО

В новой, объединенной психологии самости к двум факторам, которые вносят вклад в человеческое развитие, — природе и воспитанию — прибавляется важный третий элемент: творчество. С психологической точки зрения к природеотносятся управляющие нами бессознательные инстинкты — то, что Фрейд называл либидо; к воспитаниюотносится обусловливание окружающей средой, большая часть которого тоже не осознается. В этом контексте творчество можно рассматривать как побуждение, исходящее от коллективного бессознательного.

В восточной идеалистической психологии Бхагавад Гиты упоминаются три гуны в чем-то сходные с тремя побуждениями, о которых говорилось выше). Побуждение, исходящее от прошлого обусловливания, называется тамас; это инерция, или воспитание. Побуждение либидо называется раджас; это природа. Третье побуждение именуется саттва: творчество.

Творчество — это создание чего-либо нового в совершенно новом контексте. Ключевую роль играет новизна контекста. Это составляет проблему для людей, работающих с компьютерным творчеством. Компьютеры очень хорошо справляются с перетасовкой объектов в рамках контекстов, предоставляемых программистами, но они не могут обнаруживать новые контексты. Люди могут обнаруживать новые контексты благодаря нашему нелокальному сознанию, которое позволяет нам совершать скачок за пределы системы. Кроме того, мы имеем доступ к обширному архетипическому содержанию квантовых состояний ума (чистых ментальных состояний), которое выходит далеко за пределы локального опыта в течение жизни человека. Творчество — это фундаментально нелокальный модус познания.

Впечатляющим примером нелокальности актов творчества может служить одновременное открытие одной и той же научной идеи людьми, не связанными локально — живущими в разные времена и в разных местах. Этот феномен не ограничивается сферой науки. Сходство творчества художников, поэтов и музыкантов, живущих в разное время и в разных местах, настолько поразительно, что тоже может служить свидетельством нелокальной корреляции. Таким образом, есть, по крайней мере, косвенные свидетельства того, что творчество связано с нелокальным познанием — третьим модусом познания в дополнение к восприятию и представлению.

Творческая встреча

Принято считать, что творческий процесс состоит, по крайней мере, из трех отдельных стадий. Первая из них представляет собой подготовительную стадию сбора информации. Вторая — главная стадия творческого процесса — это зарождение и распространение творческой идеи. На третьей, заключительной стадии проявления творческой идее придается форма. Однако я сомневаюсь, что творчество может быть результатом последовательного и упорядоченного прохождения через эти три отдельные стадии.

Вместо этого я предполагаю, что творческий акт представляет собой результат встречи классической и квантовой модальностей самости. Стадии существуют, но все они — это сложноиерархические встречи этих двух модальностей; иерархия является сложной потому, что квантовая модальность остается предсознательной. Объединяющее сознание — это ненарушенный уровень, с которого проистекает все творческое действие. Творчество носит сложноиерархический характер, поскольку даже с точки зрения классической модальности имеется явное отсутствие непрерывности.

Классическая модальность самости, подобно классическому компьютеру, имеет дело с информацией, но квантовая модальность имеет дело с коммуникацией. Таким образом, первая стадия творчества представляет собой сложную игру информации (развития компетенции) и коммуникации (развития открытости). Она носит сложный характер, поскольку невозможно определить, когда кончается информация и начинается коммуникация; это дискретный процесс. Здесь эго действует как научный сотрудник на службе у квантовой модальности — и нужно сильное эго, чтобы справляться с разрушением старого, чтобы дать место новому.

На второй стадии — стадии творческого озарения — происходит встреча между кропотливой работой классической модальности и вдохновением квантовой модальности. Чтобы составить себе представление об этой встрече, давайте поразмышляем о подробностях квантового механизма — подробностях квантового скачка в творческой догадке. Когда квантовое состояние мозга в ответ на ситуацию творческой конфронтации развивается как пул потенциальных возможностей, этот пул включает в себя не только обусловленные состояния, но и новые, никогда ранее не проявлявшиеся состояния возможности. Конечно, обусловленные состояния нашей личной, заученной памяти обладают большей вероятностью, а статистические веса новых, пока еще не обусловленных состояний малы. Поэтому проблема второй стадии творчества в том, как преодолеть в этой игре случайности подавляющие шансы искусности прежней памяти по сравнению с подлинным искусством нового.

Решение этой проблемы не так уж неясно. Имеется пять не исключающих друг друга возможностей. Во-первых, можно свести к минимуму обусловливание ума, сознательно придерживаясь непредвзятой позиции, чтобы снизить вероятность (бессознательных) обусловленных реакций. (Это рекомендуется и для первой стадии творчества.)

Во-вторых, можно повысить шансы проявления творческой идеи, имеющие малую вероятность, с помощью упорства. Это важно потому, что упорство увеличивает число коллапсов квантового состояния ума по отношению к одному и тому же вопросу — тем самым увеличивая шансы реализации новой реакции.

В-третьих, поскольку вероятность появления нового компонента в когерентной суперпозиции ума выше в случае незаученного стимула (с которым мы ранее не сталкивались), творчество облегчается, если мы подвергаем себя воздействию ранее не известных стимулов. Так, чтение о какой-либо новой идее может вызвать смену контекстов в нашем собственном мышлении на совершенно другую тему. Для раскрытия ума к новым контекстам особенно полезны новые стимулы, которые кажутся неоднозначными — как в сюрреалистической живописи.

В-четвертых, поскольку сознательное наблюдение коллапсирует когерентную суперпозицию, бессознательные процессы имеют определенное преимущество. Затем несколлапсированные когерентные суперпозиции могут воздействовать на другие несколлапсированные когерентные суперпозиции, тем самым создавая гораздо больше возможностей для выбора в окончательном коллапсе.

И в-пятых, так как необходимым компонентом квантовой модальности является нелокальность, можно повысить вероятность творческого акта, разговаривая и работая с другими людьми — как в случае «мозгового штурма». Коммуникация выходит за пределы локальных взаимодействий и локально заученных оснований знания участников, и высока вероятность того, что целое будет больше, чем сумма частей.

Таким образом, хотя квантовая модальность играет важную роль, позволяя нам совершать скачок за пределы системы, необходимый для открытия подлинно нового контекста (вдохновение), классическая модальность выполняет не менее важную функцию, обеспечивая настойчивость воли (кропотливую работу). То, как о важности этой настойчивости сказал Г. Спенсер Браун, вызывает неумолимое ощущение того, что значит иметь жгучий вопрос: «Чтобы прийти к простейшей истине, как знал и делал Ньютон, требуются годы раздумий. Не деятельности. Не рассуждений. Не вычислений. Не кропотливой работы. Не чтения. Не разговоров. Нужно просто постоянно помнить о том, что требуется узнать».

Эго творческого человека должно обладать сильной волей, чтобы быть настойчивым, и должно быть способно справляться с тревогой, связанной с незнанием — с квантовым скачком в новое. Вклад классического эго верно оценивает изречение: «Гений — это 2 процента вдохновения и 98 процентов упорного труда».

Третья, заключительная стадия творческого процесса — проявление творческой идеи — это встреча идеи и формы. Основная ответственность за предоставление формы творческой идее, порожденной на второй стадии, ложится на классическую модальность. Она должна приводить в порядок и организовывать элементы идеи, и подтверждать, что идея работает, но при этом происходит множество переходов туда и обратно между идеей и формой. Этот процесс взаимодействия носит сложноиерархический характер.

Таким образом, творчество представляет собой сложноиерархическую встречу классической и квантовой модальностей самости: информации и коммуникации, труда и вдохновения, формы и идеи. Эго должно действовать — но под руководством аспекта самости, который оно не знает. В особенности оно должно противиться сведению творческого процесса к простой иерархии заученных программ. Такое сведение ради эффективности — естественная, но достойная сожаления тенденция эго. Следующие строки из Рабиндраната Тагора резюмируют все эти аспекты творческой встречи:

Мелодия стремится сковывать себя в ритме,
В то время как ритм изливается в мелодию.
Идея стремится обрести плоть в форме,
А форма — обрести свободу в идее.
Бесконечное ищет соприкосновения с конечным,
А конечное — высвобождения в бесконечном.
Что это за драма между созиданием и уничтожением —
Это бесконечное колебание между идеей и формой?
Связанность стремится добиться свободы,
А свобода ищет отдохновения в связанности.

Творческое переживание «эврика»

Говорят, что когда Архимед, находясь в ванне, открыл принцип плавучести, он забыл о своей наготе и кинулся на улицу, радостно крича: «Эврика, эврика» (я нашел, я нашел). Это знаменитый пример опыта внезапной догадки. Как можно объяснить этот опыт?

Модель творчества как встречи классического и квантового аспектов самости дает краткое объяснение опыта «эврика». Вспомните о задержке во времени между первичным и вторичным опытом. Наша поглощенность вторичными процессами, на которую указывает эта задержка, затрудняет осознание нашей квантовой самости и переживание квантового уровня нашего функционирования. Творческое переживание — это один из тех немногих моментов, когда мы, почти или полностью без задержки во времени, непосредственно переживаем квантовую модальность, и именно эта встреча вызывает душевный подъем — «эврика!».

Опыт «эврика» (или ага!), как правило, происходит на второй стадии творческого процесса; это не конечный продукт творческого акта. Очень важную часть процесса составляет третья стадия, которая состоит в придании явной формы творческой идее, порождаемой в опыте «эврика».

Поэтому у Архимеда, вероятно, было сильное переживание первичного процесса, вызвавшее у него экстаз. Я уже упоминал о работе Маслоу, касающейся пиковых переживаний. То, что Маслоу называет пиковыми переживаниями, можно интерпретировать и как творческие переживания «эврика», с той лишь разницей, что люди, о которых он пишет, не открывали новый физический закон. Вместо этого они демонстрировали примеры внутреннего творчества — творческого акта самореализации.

Внешнее и внутреннее творчество

Понимание творчества как обычного выражения квантовой самости может побуждать всякого заниматься творческой деятельностью. В этом контексте следует проводить различие между внешним и внутренним творчеством. Внешнее творчество включает в себя открытия во внешнем мире; результаты внешнего творчества предназначены для всего общества. Напротив, внутреннее творчество направлено на самого человека. Его результатом становится личное преобразование контекста жизни человека.

В случае внешнего творчества продукт, который мы создаем, конкурирует с существующими структурами общества. Таким образом, в дополнение к творческой увлеченности проблемой, которую предстоит решить, нам нужны талант или одаренность и знание существующих структур (включая раннее обусловливание). Это сочетание может встречаться у относительно немногих людей, хотя оно не обязательно должно быть таким редким.

Для внутреннего творчества не нужно ни таланта, ни эрудиции. Требуется лишь глубокая любознательность непосредственного, личного типа (в чем смысл моей жизни?). Необходимо лишь отдавать себе отчет в том, что с развитием эго возникает тенденция пренебрегать нашими творческими способностями — особенно в том, что касается дальнейшего саморазвития, — и, фактически, заявлять — я тот, кто я есть, я никогда не изменюсь. Для внутреннего творчества необходимо осознавать, что жизнь на уровне эго, какой бы успешной она ни была, содержит в себе тревогу и лишена радости.

Внутреннее творчество

Вселенная обладает творческой способностью; живым доказательством этого служит наше с вами творчество. В детерминистической вселенной мировой механизм позволяет нам развиваться только по его собственному образу и подобию — в качестве мыслящих машин. Но в действительности, никакого мирового механизма не существует. В своем желании гармонии, предсказания и контроля всего, что нас окружает, мы создавали идею мирового механизма и проецировали этот детерминистический образ на природу. Однако статистически гармоничная, закономерная вселенная была бы мертвой вселенной; наша вселенная не мертва потому, что мы не мертвы. Однако у нас действительно есть тенденция к статическому равновесию, подобному смерти: эта тенденция — эго.

Говорят, что персидский мистик Заратустра, родившись, рассмеялся. Подобно многим мифам, этот содержит важный смысл. Он показывает, что сознание, как только оно становится проявленным, оказывается в трудном положении — будучи смешным в своей неспособности избежать обусловливания. Только младенец может смеяться над обусловливанием. К тому времени, когда младенец достигнет взрослого возраста, он — как и всякий другой — будет обусловленным обществом и культурой, цивилизацией. Посмотрев фильм Вуди Аллена, мы вполне можем заключить, что за цивилизацию, за социальное обусловливание нам приходится расплачиваться неврозом; и Вуди Аллен совершенно прав. Велика вероятность того, что выросший ребенок будет невротически неспособным смеяться над своим обусловленным опытом.

Даже при этих условиях наша творческая природа то и дело прорывается через наше обусловливание. У некоторых из нас бывают творческие догадки. Другие сияют жизнью в танце. Третьи находят творческое вдохновение в совершенно неожиданных контекстах. Это — напоминания. Когда творчество прорывается сквозь эго, мы получаем возможность запомнить, что существует нечто за пределами обусловленной самости. Тогда мы можем задумываться о том, как открыть это запредельное. Как найти прямую связь с источником жизнеутверждающего смысла?

Мы очень часто восхищаемся собой и своими манипуляциями. Нередко это восхищение бывает сильнее всего в юности. Мы пленяемся своими творческими способностями и используем их, чтобы манипулировать миром. У многих из нас это самовосхищение продолжается достаточно долго; у некоторых людей оно не кончается никогда. Более того, это восхищение часто бывает плодотворным, и оно дало нам многие чудеса нашей цивилизации.

Но ничто не вечно в этом мире. Хотя вчера я мог испытывать творческий подъем, сегодня укус трехголового демона всеобщих бед мог наполнить меня тоской. Три головы демона — это скука, сомнение (конфликт) и страдание.

Что мы делаем, когда подобное страдание затопляет нас в повседневной жизни? Если мы все еще очарованы собой, то придумываем способы его избегать. В порой маниакальном бегстве от скуки мы гонимся за новизной — новым партнером или новой компьютерной игрой — как защитой от этого конкретного демона. Чтобы избежать боли дискомфорта, мы стремимся к удовольствиям — еде, сексу, наркотикам и тому подобному. И мы замыкаемся в жестких системах убеждений, чтобы гарантированно предупреждать сомнение. Увы, все эти усилия — просто добавочное обусловливание.

Пытаться разрешать проблемы внутренней пустоты и сомнения с помощью внешней наполненности или внутренней строгости — это классический подход материализма. Если мы можем изменять мир (и других людей, как часть этого мира), то нам не нужно менять самих себя. И тем не менее, поскольку реальность не статична, мы все-таки меняемся: мы становимся циничными или скатываемся к ошеломляющей безнадежности. Мы колеблемся между взлетами и падениями, горами и долинами, и жизнь становится поездкой на «американских горках» — дешевой мелодрамой, мыльной оперой.

Даже наша замечательная цивилизация, которой мы справедливо гордимся, постоянно нам угрожает. Творчество наших собратьев, создавшее нашу индустрию развлечений, позволяющую избегать печали, также создало и средства разрушения, которые обещают и приносят страдания. Это заставляет некоторых из нас задумываться о том, возможно ли мудрое творчество. Можно ли использовать творчество, чтобы обретать мудрость? Можем ли мы выражать свои творческие способности созидательно?

Существует одна история о Гаутаме Будде: некогда в Бихаре, в Индии, где жил Гаутама, был очень вспыльчивый человек по имени Ангулимала, который поклялся убить тысячу человек. В качестве напоминания, и для подсчета своих жертв, он отрезал каждому убитому указательный палец и сделал из этих пальцев ожерелье, которое носил на шее (отсюда его имя Ангулимала, которое означает «ожерелье из пальцев»). Весьма жестоко, не так ли? Ладно, после того как он убил 999 человек, он пал жертвой количества (это явление хорошо известно в спортивных кругах — когда бывает трудно одержать беспрецедентную серию побед в бейсболе или выиграть последний этап теннисного турнира). Никто не подходил к нему достаточно близко, чтобы стать тысячной жертвой. Затем появился Будда. Игнорируя все мольбы и предостережения, Будда подошел к Ангулимале. Даже Ангулимала был удивлен, что Будда пришел к нему добровольно. Что же это за человек?

«Ладно, за твою храбрость я дарую тебе одно желание», — великодушно предложил Ангулимала.

Будда попросил, чтобы он отрубил ветку у стоявшего неподалеку дерева. Р-раз, и это было сделано.

«Почему ты напрасно истратил свое желание?»

«Не выполнишь ли ты мою вторую просьбу, просьбу умирающего человека?» — смиренно спросил Будда.

«Ладно. Что это за просьба?»

«Не вернешь ли ты эту упавшую ветку в ее прежнее состояние на дереве?» — с абсолютной невозмутимостью спросил Будда.

«Я не могу этого сделать!» — в удивлении вскричал Ангулимала.

«Как ты можешь что-либо уничтожать, не зная, как создавать? Как возрождать? Как вновь соединять?» — спросил Будда, Говорят, что эта встреча оказала на Ангулималу такое влияние, что он стал просветленным.

Но вопрос, который задавал Будда два с половиной тысячелетия назад, сохраняет свою актуальность и сегодня. Представьте себе, что мы задаем этот же вопрос нашим ученым, которые используют свои творческие способности для создания оружия уничтожения. Как, по-вашему, они на него ответят?

Неуправляемое творчество — это палка о двух концах. Его можно использовать для усиления эго за счет цивилизации. Следует применять творческие способности с мудростью, которая ведет к преобразованию нашего существа, чтобы мы могли бескорыстно любить или действовать альтруистически. Но как человек обретает мудрость?

Невозможно конкретно описать, что вызывает мудрость или делает человека мудрым. В дзэнской истории об этом говорится так: монах просит учителя объяснить реальность за пределами реальности. Учитель поднимает с земли гнилое яблоко и дает его монаху; монах становится просветленным. Суть истории такова: небесное яблоко мудрости — это совершенство. Земные яблоки знания, посредством которого мы понимаем идею трансценденции, — это гнилые яблоки, всего лишь сбивающие с толка аллегории и метафоры. Однако это все, что у нас есть; нам придется начинать с этого.

Если вы способны справляться с неопределенностью бытия за пределами эго, то вы готовы для внутреннего творчества. К методам внутреннего творчества относится медитация, которую можно было бы определить как практическую попытку достижения самотождественности за пределами эго. В некоторых техниках внутреннего творчества, например в дзэнских коанах,используются явные парадоксы. В других техниках парадоксы бывают более тонкими.

Один парадокс таков: мы используем эго для выхода за пределы эго. Как это возможно? На протяжении веков многие мистики дивились этому парадоксу внутреннего творчества, но он исчезает при рассмотрении с точки зрения новой психологии самости (главы 12 и 13). Наша самость — это не эго. Эго — это только временная, рабочая тождественность самости. Пытаясь сильнее смещать центр тяжести своего существа в сторону квантовой модальности, мы обнаруживаем, что не можем вызывать квантовые скачки никакими обусловленными маневрами. Поэтому мы методично разрушаем обусловливание. Мы не можем получить больший доступ к квантовой модальности, если постоянно подпитываем демона несчастья — одного из агентов эго. Поэтому мы отказываемся от погони за удовольствиями, от привязанности к возбуждению, от неистовых попыток избежать скуки, сомнения и боли. Мы отказываемся от ограничивающих систем убеждений, вроде материализма. Что происходит? Вы готовы это узнать?

Иными словами, по мере накопления опыта в нашей психике постоянно происходят изменения, но обычно это изменения низкого уровня. Они нас не преобразуют. Во внутреннем творчестве мы направляем творческие способности именно на самотождественность. Обычно творчество направлено на изменение внешнего мира, но когда мы творчески преобразуем собственную тождественность, это называется внутренним творчеством.

При внешнем творчестве квантовые скачки позволяют нам рассматривать внешнюю проблему в новом контексте. Во внутреннем творчестве квантовый скачок позволяет нам вырваться из сложившихся схем поведения, которые, вместе взятые, составляют то, что именуется характером, развившимся в процессе нашего взросления. У некоторых людей для этого требуется дискретный опыт «эврика» или квантовый скачок. У других, по-видимому, происходит постепенный поворот кругом. Это всегда связано с терпеливым осознанием непосредственного состояния дел, того, какие препятствия возникают от нашего прошлого обусловливания и не дают нам жить в новом контексте, о котором мы интуитивно догадываемся.

Помните пещеру Платона? Платон так описывал ситуацию человеческих существ применительно к их опыту вселенной: мы находимся в пещере, привязанные к своим сиденьям, и наши головы закреплены так, чтобы мы всегда смотрели на стену. Вселенная — это театр теней, проецируемых на стену, и мы наблюдаем тени. Мы наблюдаем иллюзии, которым позволяем нас обусловливать. Настоящая реальность находится позади нас, в свете, который создает тени на стене. Но как мы можем увидеть свет, будучи привязанными так, что не можем повернуть головы? Что хотел сказать Платон своей аллегорией? И как насчет нас, людей в пещере? Мы тоже отбрасываем тень на стену — тень, с которой мы отождествляемся. Как ослабить эту эго-тождественность?

Современный Платон — Кришнамурти — предлагает такой ответ: нам нужно сделать полный поворот кругом, а для этого требуется полное осознание ситуации, того, что мы есть, и что такое наше обусловливание.

Например, представьте себе, что вы ревнивы. Каждый раз, когда значимый для вас другой человек разговаривает с человеком противоположного пола, вы испытываете острые приступы сомнения в себе и гнева. Вы пытаетесь изменить свои чувства и поведение, но не можете измениться, только думая и рассуждая. Именно здесь в игру вступает внутреннее творчество. Техники внутреннего творчества призваны создавать небольшой просвет между вами и вашим эго-отождествлением. В этом просвете вы можете использовать свою свободную волю — неотъемлемое право вашей квантовой модальности.

Итак, что же нужно делать для достижения преобразования? Для внешнего творчества мы развиваем талант или определенную компетентность, или то и другое — однако творчество не сводится к этим вещам.

Сходным образом, для внутреннего творчества человек развивает и практикует осознание своего обусловливания — того, что внутри. При внешнем творчестве, если у нас достаточно таланта и мы выработали определенную компетентность, если мы непредвзяты и у нас есть жгучий вопрос, то может произойти творческий квантовый скачок. Точно так же, во внутреннем творчестве, когда мы осознаем свой потенциал внутреннего роста, но не имеем никаких претензий в отношении себя, когда мы уязвимы, может произойти изменение. Поэтому в любом случае то, что вы делаете — это просто пусковой механизм. И внутреннее, и внешнее творчество связаны с отсутствием непрерывности и причинности.

Как мы узнаем, что совершили преобразование? Мы узнаем об этом, когда контекст нашей жизни смещается от уровня нашего личного эго к уровню буддхи, от преобладания классической самости к более всестороннему функционированию и в классической, и в квантовой модальностях. Что это означает? Проще всего сказать, что это означает общее состояние жизни с естественным чувством любви и служения другим — естественного отказа от своей отдельности в пользу квантовой самости. Рэбби Хилел говорил:

Если я существую не для себя самого, то кто я?

Если я существую только для себя самого, то что я?

Когда оба вопроса с равной настойчивостью побуждают нас к действию, имеет место преобразование. Однако преобразование — это постоянный процесс, всегда определяющий все более сострадательный контекст для нашего бытия.

Стадии взрослого развития

Пожалуй, из всех культур самые обширные исследования внутреннего творчества были проведены в Восточной Индии. Одно из их открытий, которое теперь подтверждается наукой, — это связь внутреннего творчества с развитием. Индуистские исследователи внутреннего творчества обрисовали четыре периода его развития:

1. Брахмачарья (что буквально означает «безбрачие») — период обучения и развития эго (включая начальное приобщение к духовности), охватывающий детство и юность.

2. Гархастха (что буквально означает «жизнь домохозяина») — период жизни в мире с эго-тождественностью и наслаждения горько-сладкими плодами мира.

3. Банапрастха (что буквально означает «жизнь в лесу») — период самопознания и культивации пробуждения буддхи.

4. Санньяса (что буквально означает «отречение») — период развития на уровне буддхи, ведущий к самоотречению и превосхождению всякой двойственности, всех различных побуждений и, таким образом, к освобождению.

Сегодняшняя парадигма психологии, как правило, признает только первые два из этих уровней развития. Однако немногие исследователи — в особенности, Эрик Эриксон, Карл Роджерс и Абрахам Маслоу — предложили более широкий контекст для развития человеческого существа.

Также заслуживает внимания идея кризиса или перехода в середине жизни, получившая популярность в 1970-е гг. Очевидно, эта формулировка касалась многих людей, о чем свидетельствует следующая шутка: священник, пастор и рэбби спорили о том, с какого момента начинается человеческая жизнь. Священник давал стандартный ответ: «Жизнь начинается в момент зачатия». Пастор уклонялся от прямого ответа: «Быть может, жизнь начинается через двадцать дней, или около того?» Наконец, рэбби сказал: «Жизнь начинается, когда уходят твои дети и умирает твоя собака».

В следующей главе я буду исследовать идею пробуждения буддхи в свете идеалистической литературы и догадок, изложенных в этой книге. Дальнейшее развитие на уровне буддхи, ведущее к свободе, которая в индуизме называется мокша, а в буддизме — нирвана, носит чрезвычайно эзотерический характер и выходит за рамки данной книги.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ

Я начал писать эту книгу летом 1982г., но знал, что в материале имеются глубокие противоречия. Они происходили от скрытой привязанности к одному из фундаментальных принципов реалистической философии — что сознание должно быть эпифеноменом материи. Биолог Роджер Сперри говорил об эмерджентном сознании — причинно-действенном сознании, возникающем из материи, из мозга. Как это могло бы быть ? В утверждении о том, что нечто, сделанное из материи, может оказывать на нее новое причинное воздействие, заключен непреодолимый порочный круг. Я мог связать это с парадоксами квантовой физики: как бы мы могли оказывать своими наблюдениями воздействие на поведение объектов, не постулируя существования дуалистического сознания ? Я также знал, что идея дуалистического сознания, отдельного от материи, создает собственные парадоксы.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Как ученый, я всегда верил в целостный подход к проблеме. Поскольку теперь предметом моего изучения явно становилась природа самого сознания, я полагал, что должен углубиться в эмпирические и теоретические исследования сознания. Это подразумевало психологию, но общепринятые психологические модели — вследствие своей укорененности в материальном реализме — избегали рассмотрения сознательного опыта, подвергающего сомнению это мировоззрение. Однако другие, менее общепринятые направления психологии, например работы Карла Г. Юнга и Абрахама Маслоу, исходили из иных исходных допущений. Их воззрения были в большей степени созвучны философии мистиков всего мира — философии, основанной на духовном видении через завесу, создающую двойственность. Для устранения завесы мистики предписывали быть внимательным к полю осознания (такого рода внимательность иногда называют медитацией).

В конце концов после многих лет усилий сочетание медитации, изучения мистической философии, множества дискуссий и просто напряженных раздумий начало приподнимать завесу, отделявшую меня от решения парадоксов, которое я искал. Было необходимо отказаться от фундаментального принципа материального реализма — что все состоит из материи, — при этом не прибегая к дуализму. Я до сих пор помню день, когда произошел окончательный прорыв. Мы гостили у нашей приятельницы Фредерики в Вентуре, Калифорния.

Ранее, в тот же день, мы с Мэгги ездили вместе с нашим другом -мистиком Джоэлом Морвудом слушать выступление Кришнамурти в соседнем городке Оджаи. Даже в свои 89 лет Кришнамурти очень умело владел аудиторией. Отвечая на вопросы после выступления, он подробно разъяснял то, что составляло суть его учения, — чтобы меняться, необходимо осознавать сейчас, а не решать измениться позднее или подумать об этом. Только радикальное осознание ведет к преобразованию, которое пробуждает радикальный ум. Когда кто-то спросил, приходит ли радикальное осознание к обычным людям, вроде нас, Кришнамурти серьезно ответил: «Должно приходить».

Позднее, вечером, мы с Джоэлом затеяли разговор о Реальности. Я подробно излагал ему свои идеи о сознании, вытекающие из квантовой теории, с точки зрения теории квантового изменения. Джоэл внимательно выслушал меня и спросил: «Ладно, и что дальше?»

«Ну, я не уверен, что понимаю, каким образом сознание проявляется в уме-мозге, — сказал я, признаваясь в своей борьбе с идеей, что сознание, так или иначе, должно быть эпифеноменом мозговых процессов. — Мне кажется, я понимаю сознание, но…»

«Можно ли понимать сознание?» — перебил меня Джоэл.

«Конечно, можно. Я рассказывал тебе о том, как наше сознательное наблюдение, сознание, коллапсирует квантовую волну…» Я был готов повторить всю теорию.

Но Джоэл остановил меня: «Тогда существует ли мозг наблюдателя раньше сознания, или же сознание существует раньше мозга ?»

Я увидел ловушку в его вопросе. «Я говорю о сознании, как о субъекте нашего опыта».

«Сознание существует до опыта. У него нет ни объекта, ни субъекта».

«Конечно, так говорит классический мистицизм, но на моем языке ты говоришь о неком нелокальном аспекте сознания».

Но Джоэла не отвлекла моя терминология. «Твои научные шоры препятствуют твоему пониманию. Из-за них ты веришь, что наука способна понять сознание, что оно возникает в мозге и представляет собой эпифеномен. Прислушайся к тому, что говорят мистики. Сознание первично и безусловно. Оно — все что есть. Нет ничего, кроме Бога».

Эта последняя фраза оказала на меня действие, которое невозможно описать словами. Я лишь могу сказать, что она вызвала внезапную смену перспективы — завеса поднялась. Здесь был ответ, который я искал, и, в то же самое время, знал с самого начала.

Когда все остальные отправились спать, оставив меня с моими раздумьями, я вышел из дома. Ночной воздух был холодным, но я этого не замечал. Небо было таким туманным, что я едва мог видеть несколько звезд. Но в моем воображении оно стало сияющим небом моего детства, и внезапно я мог видеть Млечный Путь. Один поэт из Индии, где я родился, представлял, что Млечный Путь отмечает границу небесного и земного. В квантовой нелокальности трансцендентные небеса — царство Божие — находится повсюду. «Но человек его не видит», — сетовал Иисус.

Мы не видим его потому, что мы так очарованы опытом, нашими мелодрамами, нашими попытками предсказывать и контролировать, понимать и манипулировать с рациональных позиций. В своих усилиях мы упускаем из виду одну простую вещь — простую истину, что все это — Бог; на языке мистиков это означает, что все сущее — сознание. Физика объясняет феномены, но сознание — это не феномен; напротив, все остальное представляет собой феномены в сознании. Я тщетно искал в науке описания сознания; вместо этого мне и всем остальным следует искать описания науки в сознании. Мы должны развивать науку, совместимую с сознанием, нашим первичным опытом. Чтобы открыть истину, мне придется совершить квантовый скачок за пределы общепринятой физики; мне придется формулировать физику, основанную на сознании как структурном элементе всего сущего. Это трудная задача, но я только что увидел проблеск решения. Поэтому она также должна быть простой — не требующей усилий сменой перспективы. У меня в ушах ободряюще отдавались слова Кришнамурти: оно должно приходить. Я слегка дрожал, и Млечный Путь моего воображения медленно угасал.

Для подлинного понимания мистической истины, что не существует ничего кроме сознания, ее необходимо непосредственно пережить — подобно тому как в чувственной сфере необходимо увидеть и попробовать банан, прежде чем человек будет действительно знать, что это такое. Идеалистическая наука потенциально способна вернуть сознание расколотому существу, вроде Герники, которое преследует каждого из нас. Но фрагментированность самости обусловлена не только неполным мировоззрением материального реализма, но и природой эго-тождественности. Если мы в своих отдельных, расколотых эго хотим снова быть цельными, то должны не только интеллектуально понимать ситуацию, но и погружаться в свои внутренние глубины, чтобы переживать целое.

В самом прославленном из библейских мифов Адам и Ева жили волшебной цельной жизнью в райском саду. Съев плод с дерева познания, они были изгнаны из этого очарования. Смысл мифа ясен: за опыт в мире приходится платить утратой очарования и цельности.

Как нам снова войти в то волшебное состояние цельности? Я говорю не о возврате к детству или к какому-то золотому веку и не о спасении в вечной жизни после смерти. Нет, вопрос состоит в том, как мы можем превзойти уровень эго, уровень фрагментированного существования ?Как мы можем достичь свободы, но в то же время жить в мире опыта ?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы будем в данном разделе обсуждать в контексте идеалистической науки то, что принято называть духовным путешествием. Традиционно, духовные пути намечали профессиональные религиозные учителя — священники, рэбби, гуру и др. Как мы увидим, квантовая наука тоже может предлагать здесь кое-что важное. Я предполагаю, что в будущем наука и религия будут выполнять взаимодополняющие функции — наука может закладывать объективный фундамент того, что необходимо делать для возврата очарования, а религия — направлять людей в процессе осуществления этого.

ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР

В удостоенном премии Хьюго научно-фантастическом романе Клиффорда Саймака «Пересадочная станция» правящий совет нашей галактики озабочен тем, смогут ли земляне когда-нибудь забыть свои воинственные привычки и стать цивилизованными, научившись разрешать конфликты без насилия. В романе мистический объект — талисман — в конце концов вызывает преобразование, необходимое землянам для того, чтобы присоединиться к цивилизованной галактике.

Война так же стара, как само человеческое общество. Наше обусловливание, как биологическое, так и вызываемое окружающей средой, ведет к естественному возникновению конфликтов. На протяжении тысячелетий мы использовали насилие, чтобы хотя бы временно разрешать эти конфликты. Теперь с появлением разрушительной силы ядерного оружия такие войны все больше угрожают нашему будущему — не только нашей жизни, но и нашей глобальной окружающей среде. Как нам уменьшить этот риск? Какой мистический талисман может превратить наши воюющие нации в сеть сотрудничающих сообществ, преданных идее разрешения конфликтов мирными и глобально ответственными средствами?

Существующие общественные парадигмы мира, по существу, носят реактивный характер, поскольку касаются отдельных ситуаций, в которых конфликт уже возник, или надвигается. Поэтому основные заботы связаны с национальной безопасностью, сокращением вооружений и разрешением конфликтных ситуаций; все это — ответные, ситуативные меры для достижения мира. Мы на протяжении тысячелетий пытались обеспечивать мир такими способами, и это до сих пор не помогало.

Ситуативный подход к сохранению мира неразрывно связан с материалистическим и дуалистическим мировоззрением, с давних пор преобладающим в наших представлениях о самих себе. Сегодня, когда наш образ самих себя все в большей степени определяется научным реализмом, эта точка зрения превратилась в узость взглядов. Социобиология (современный вариант социального дарвинизма) изображает нас машинами для передачи «эгоистичного гена» — отдельными сущностями, соперничающими друг с другом за выживание. Согласно этой точке зрения, наши судьбы и поведение управляются детерминистическими законами физики и генетики и обусловливанием со стороны окружающей среды. Социобиология представляет собой по самой своей сути циничное соединение идей из классической физики, теории эволюции Дарвина, молекулярной биологии и поведенческой психологии.

Социобиологическая точка зрения на человеческий род противоположна идее мира в фундаментальном смысле. В социобиологии не находится места миру как всеобщему братству между людьми, миру как сотрудничеству, идущему от сердца, миру как альтруизму и состраданию по отношению ко всем людям, независимо от расы, цвета кожи и вероисповедания. Согласно этой точке зрения, лучшее, на что мы можем надеяться, — это ситуативная этика, прагматическое и юридическое сдерживание насилия и временные перемирия в наших соперничающих и конфликтных программах, направленных на победу и выживание.

В идеалистической парадигме, предлагаемой в этой книге, мы начинаем не с таких вопросов, как: «Почему в мире так много конфликтов?», «Почему народы Ближнего Востока не могут научиться уживаться друг с другом?», «Почему индуисты и мусульмане постоянно борются за власть?» и «Почему западные государства продают смертоносное оружие развивающимся странам?». Вместо этого мы спрашиваем: «Что создает движение сознания, порождающее все эти конфликты в мире?», «Есть ли в сознании какие-нибудь компенсирующие побуждения?». Иными словами, мы ищем упреждающий, фундаментальный поход к сохранению мира, включающий в себе все части целого. Как отдельные люди, мы начинаем принимать на себя ответственность за эти более крупные движения сознания. Мы — это мир, и потому мы начинаем принимать на себя ответственность за мир. Первый шаг к принятию этой ответственности состоит в понимании, для начала — интеллектуальном, позиций других по отношению к нам как отдельным людям. В этом отношении важные освободительные движения в сознании действительно начинают компенсировать (по крайней мере, частично) прежние бесплодные побуждения к насилию.

Единство в разнообразии

Идеи, развиваемые в этой книге, предполагают внутреннее единство человеческого сознания, выходящее за пределы разнообразия индивидуально эволюционирующих форм. Сегодня во многих дисциплинах, судя по всему, бытует мнение, что насилие присуще человеку от природы и, потому, неизбежно. Однако если новая точка зрения верна, то наша отдельность — главный источник эгоизма и бессердечности, которые ведут к насилию, — это просто иллюзия. За этой иллюзией кажущейся отдельности скрыта единая реальность неразделимости.

Чтобы примириться со значением эксперимента Аспекта, вне всяких разумных сомнений доказывающего нашу неразделимость, прагматический ученый использует инструментализм — идею, согласно которой наука не имеет дело с реальностью, а просто играет роль инструмента, направляющего развитие технологии. Но инструментализм нельзя обосновать. Это напоминает мне об одном студенте, который в ходе эксперимента по выработке условных рефлексов у лягушек научил лягушку прыгать по команде «Лягушка, прыгай!». Потом он отрезал лягушке одну лапку, подавал свою команду «Лягушка, прыгай!». Лягушка прыгала, и он с удовлетворением отмечал в своем лабораторном журнале: «Условный рефлекс сохраняется, даже если отрезать лягушке одну лапку». Он повторял эксперимент, отрезая лягушке две, а потом три лапки, и в обоих случаях лягушка прыгала по его команде. Наконец он отрезал четвертую лапку и подал команду. На этот раз лягушка не прыгнула. Немного подумав, студент записал: «Потеряв все четыре лапки, лягушка перестает слышать».

Сама по себе идея основополагающего единства не нова; она составляет главное откровение большинства мировых религий. Однако религиозные учения, постольку поскольку они подчеркивают ту или иную форму личного спасения в качестве цели самопознания, склонны к отрицанию мира. По контрасту, при подходе к философии монистического идеализма с новой научной позиции, описанной в этой книге, мы получаем точку зрения, которая предполагает единство в мире разнообразия. Новое мировоззрение утверждает мир, показывая возможность более зрелого мира.

Мировоззрение монистического идеализма и идеалистической науки ясно показывает, что все проявленные формы представляют собой лишь одну из многих возможностей единой волны, которая стоит за формой (частиц). Та идея, что единство лежит за пределами формы, также подразумевает, что все дозволенное разнообразие форм обладает только относительной, а не абсолютной, внутренне присущей ценностью. (Это похоже на положение буддизма, согласно которому никакая вещь в мире не обладает внутренне присущей собственной природой).

Когда мы таким образом смотрим на проявленный мир, в особенности мир людей, то легко можем понять мудрость, заключенную в том, чтобы уважать и ценить разнообразие человеческих выражений — такому отношению к культурным группам в последнее время отдавали предпочтение многие антропологи. Разнообразие культур раскрывает человеческие возможности так, как никогда не смогла бы делать жизнь в рамках обусловливания любой отдельной культуры. Каждая культура отражает, хотя и не полностью, образ Одного. Глядя на отражения в разных зеркалах, мы можем лучше понимать смысл и чудо человеческого существования.

Таким образом, самая современная тенденция культурной антропологии знаменует отход от одноязыкового типа мышления, которое считает целью цивилизации (и антропологии) одно выражение, одну культуру, одну интерпретацию. Возникает направление, ведущее к политематическому развитию, которое признает ценность многообразия, показывающего множественные измерения сознания. Это движение от одного языка к множественным темам прокладывает ясный путь от сопернической военной парадигмы материального реализма к парадигме мира и сотрудничества, которую обещает идеалистическая наука. Кроме того, в разработке действенной парадигмы сохранения мира важное значение имеет уход от линейных иерархий.

От простой к сложной иерархии

Если можно было бы выделить одну историческую концепцию, которая толкала людей и их общества к большей части войн и насилия, то это была бы концепция иерархии. По мере движения человеческой расы от охоты и собирательства к земледелию, возникали и разрастались различные иерархии — монархия, религиозная иерархия, патриархат и т. д., — начинавшие подчинять себе человеческую культуру.

Однако в XX в. многие общественные перемены были связаны с осознанием того, что иерархии не обязательны, не являются необходимыми и универсальными и, в лучшем случае, имеют лишь ограниченное применение. В частности, мы увидели, как во всем мире начинают рушиться искусственные иерархии, основанные на расе и поле.

Точно так же растет признание той идеи, что крах коммунизма в Советском Союзе и Восточной Европе, которым ознаменовались девяностые годы, отражает не то, кто победил в гонке вооружений, а то, какая система лучше — демократия или жесткая иерархия диктатуры одной партии.

Я подозреваю, что такие социальные революции против иерархий тесно связаны с восстанием против материалистического мировоззрения в современной науке. Что может сказать о иерархиях новая идеалистическая наука? Нередко то, что мы считаем простой иерархией, выглядит таковой потому, что мы не осознаем всей картины. Когда же мы ее видим — как в случае цепи фон Нойманна, — то обнаруживаем, что имеем дело со сложной иерархией.

Обсуждая важный элемент неожиданности в новой модели самости, основанной на квантовой теории (глава 12), мы прослеживали происхождение деления реальности (на субъекта/наблюдателя и объект/мир) к концепции сложной иерархии взаимодействующих систем. Однако это функциональное деление не полностью объясняет наше чувство отдельности, поскольку единство наблюдателя и разнообразие мира представляют собой взаимодополнительные аспекты реальности.

Наша кажущаяся отдельность происходит от маскировки, именуемой простой иерархией, которая скрывает подлинный механизм нашего самоотнесения, представляющий собой сложную иерархию. Однако как только возникает эта отдельность, скрывающая единство, она определяет нашу перспективу, тем самым увековечивая себя. Мы становимся солипсистами — собранием индивидуальных островков-вселенных, почти не осознающих свою общую основу, и определяем наш мир с точки зрения своих индивидуальных, отдельных «я»: своих семей, своих культур, своих стран. Замечали ли вы, что телевизионные программы и голливудские фильмы восьмидесятых годов узко определялись с точки зрения солипсистских личных ценностей и отражали власть поколения «я»?

Так, в нашей стране и во всем мире мы видели движения сознания, направленные на освобождение женщин и расовое равенство, выражавшие сложную иерархию и единство в разнообразии. Мы также видели противоположное движение сознания в сторону простой иерархии поколения «я». Такая схема существовала на протяжении всей истории. Мы похожи на мартышку на шесте, которая карабкается на полметра вверх, а потом соскальзывает на 49,999 сантиметра вниз.

Сейчас происходит отход от ценностей поколения «я». Развилась идеалистическая наука, и это тоже движение сознания. До сих пор в человеческой истории эти движения сознания по большей части были бессознательными колебаниями между противоположными и неправильно понимаемыми крайностями. Идеалистическая наука включает в себя обе тенденции — в направлении солипсизма и простой иерархии и в направлении сложной иерархии — тем самым предоставляя каждому из нас в отдельности свободу новых и творческих действий.

С чего начать?

Бхагавад Гита — один из великих идеалистических трактатов; в нем замечательно и всесторонне исследуются духовные пути для индивидуального саморазвития за пределы эго. Как ни удивительно, книга начинается с описания поля битвы, где противостоящие друг другу группировки готовятся к бою. Арджуна — лидер группировки, пытающейся восстановить справедливость, — расстроен тем, что в бою будет убито так много людей, в том числе много родственников и друзей, которых он любит и ценит. Он не хочет сражаться. Кришна, его наставник, побуждает его вступить в бой.

Многие люди спрашивают — что же это за духовная книга, если она поощряет войну, а не мир? Ответ содержит в себе многие уровни откровения.

На одном уровне война, описываемая в Бхагавад Гите, — это вовсе не внешняя война, а внутреннее сражение. Конфликт происходит в сердце каждого духовного искателя; он имеет фундаментальное значение для всех, кто стремится к полному взрослому развитию. Арджуна оказался в трудной ситуации, где ему необходимо убивать собственных родственников. Разве не так бывает с людьми, которые хотят реализовать свой человеческий потенциал? Чтобы двигаться вперед, человек должен отказаться от эго-тождественности, но при этом он сталкивается с огромной инерцией, препятствующей самому такому движению.

На более глубоком уровне Арджуна переживает конфликт со своей системой ценностей — своим образом жизни. Он воин, и должен сражаться. И в то же время ему известны и ценность любви, уважения и преданности людям, у которых и вместе с которыми он учился игре жизни. Как он может убивать этих самых людей в бою? Томас Кун назвал бы эту ситуацию аномальной. Стараяпарадигма начинает терпеть неудачу и должна уступить место новой. Поэтому Кришна подстрекает Арджуну: смени свою парадигму; ты должен творчески прийти к новому пониманию, так, чтобы ты мог сражаться без конфликта, который тебя ослабляет.

Разве не так бывает, когда мы привязываемся к системе ценностей уровня эго, которая зачастую предъявляет к нам противоречивые требования? Как справиться с кризисом, создаваемым аномалиями, конфликтующими ценностями? Мы должны понимать, что кризис — это одновременно опасность и благоприятная возможность — возможность для творческого внутреннего преобразования.

На еще одном уровне представьте себе, что происходит реальная война и вы в ней сражаетесь. Бхагавад Гита дает вам указания относительно того, как сражаться в войне в рамках вашей дхармы— вашего понимания личной, моральной и социальной справедливости. Суть тут в том, что существуют войны, и мы в них участвуем. Многих из нас оскорбляли вопросы и недоразумения, из-за которых вокруг нас вспыхивают войны. Помните, мы находимся в мире; истинный пацифизм находится под угрозой, пока все движение сознания не направлено на сохранение мира. Поэтому когда происходит настоящая война, мы стараемся как можно лучше выполнять соответствующие нам роли.

Опираясь на мудрость Бхагавад Гиты в ее современной интерпретации, мы предложим индивидуальную программу духовного поиска, направленного на достижение мира — личного и глобального. Мы узнаем, что мир начинается с признания того, что существует конфликт — как внешний, так и внутренний. Мы никогда не добьемся мира, если будем избегать признания этого факта или отрицать его; мы никогда не придем к любви, если будем подавлять факт ненависти.

Сходным образом, наши поиски счастья начинаются с признания того, что существует горе. (Религии начинают с этого осознания и предлагают способы достижения постоянной удовлетворенности, которую мы называем счастьем.) Наши поиски творческой мудрости начинаются с осознания того, что несмотря на все накопленные нами знания, мы не знаем ответа на конкретный вопрос, который исследуем; и так далее. Первая глава Бхагавад Гиты — это введение в признание тенденций нашего уровня эго, происходящих от прошлого обусловливания. Точно так же, мы должны признавать склонность к солипсизму как на личном, так и на социальном уровне.

Мне могут возразить — разве это не просто еще один призыв меняться самому и, таким образом, изменять мир? Мистики и религии проповедовали это на протяжении веков, но их учения не уничтожили насилие. На это можно дать несколько ответов. Первый из них я выражу в форме вопроса: задумывались ли вы когда-нибудь о том, каким был бы мир, если бы значительное число людей во все века не выбрали путь преобразования? Еще один ответ таков: я думаю, что в прошлом призывы мистиков были услышаны столь немногими из-за практического отсутствия средств коммуникации. Всегда существовали варвары (чужаки), которые разрушали культуры, прежде чем могли узнать от них о преимуществах мира путем индивидуального преобразования. Но в сегодняшнем мире нет ничего «внешнего». Информационные технологии собрали всех нас в глобальную сеть коммуникации.

Самое важное состоит в том, что впервые в истории мы можем обращаться к внутреннему росту не просто из послушания авторитету религии, или потому, что хотим избежать страдания, а вследствие того, что растущее количество согласованных знаний и данных свидетельствует в пользу такого направления развития. В новой науке, которая вдохновляет новое мировоззрение, мы опираемся на науку и религию и призываем представителей той и другой вместе исследовать и развивать новый порядок.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ

Самость («я») — это не вещь, а отношение между сознательным опытом и непосредственным физическим окружением. В сознательном опыте мир выглядит разделенным на субъекта и объекты. При отражении в зеркале памяти это разделение порождает преобладающий опыт эго.

Философы много думали о природе самости (или «я»). Эту ветвь философии иногда называют феноменологией. Феноменологи изучают ум путем интроспекции, весьма сходной с медитацией, которую используют восточные мистические философы и психологи. Кроме того,.имеются многочисленные западные психологические модели (помимо бихевиоризма). Например, психоаналитическая модель, предложенная Фрейдом, утверждает, что над самостью властвуют бессознательные влечения.

Интересно посмотреть, как модель самости, которую мы назвали квантовым функционализмом, объясняет многообразие опыта «я», и сравнить квантовый функционализм с другими философскими и психологическими моделями. Эта глава включает в себя такое сравнение, куда входят некоторые идеи из философии, психологии и новой физики (касающиеся природы самости и свободной воли).

Характеристики, связанные с опытом «я»

Характерные формы опыта «я» таковы:

L Интенциональность (целенаправленное сосредоточение на объекте, включающее в себя желание, суждение и размышление).

2. Самоосознание (чувство себя).

3. Рефлексивность (осознание осознания),

4. Опыт эго (ощущение себя уникальной сущностью с определенным характером, личными качествами и соответствующей личной историей).

5. Внимание (опыт способности самости сосредоточиваться на том или ином объекте).

6. Опыт надличностной самости (моменты откровения или прозрения, как в творческом опыте «эврика»),

7. Неявный опыт самости (переживания, в которых имеется субъект-объектное деление мира, но нет явного опыта «я»).

8. Выбор и свободная воля.

9. Переживания, относящиеся к бессознательному.

Разумеется, эти формы опыта «я» не исключают друг друга. Совсем наоборот, они тесно связаны друг с другом. Помня об этом, рассмотрим подробнее каждую из этих форм.

Интенционапьность, самоосознание и рефлексивность

В философской литературе указание на объект, сопутствующее большей части сознательного опыта, именуется интенциональностью. Существует много модусов интенциональности, например желание, суждение и размышление. Таким образом, это слово не относится к одним лишь намерениям (интенциям). Переживаемое интенциональное «я», разумеется, осознает само себя, но это далеко не все; его мысли и чувства носят направленный и целеустремленный характер.

Итак, одна из самых распространенных форм опыта «я» — это переживание себя в качестве субъекта с интенциями, направленными на некоторый объект. Еще один распространенный опыт «я» имеет место, когда мы размышляем о себе, когда в рефлексивном переживании мы осознаем, что осознаем. Это тоже субъект-объектный опыт, в котором «я» играет роль субъекта, а сознание — роль объекта.

Что вызывает разделение мира на субъект и объекты? Разные философии дают на этот вопрос разные ответы. Как из конгломерата материальных объектов, вроде нейронов и белого вещества, возникает субъект? Одним из ответов является эпифеноменализм — субъект представляет собой эмерджентный эпифеномен мозга. Однако никто не смог показать, как могло бы происходить такое возникновение. Модели искусственного интеллекта (коннекционизм) изображают мозг как компьютерную сеть с параллельной обработкой информации; в рамках этой основной философии теоретики принципа «снизу вверх» пытаются доказывать, что субъект-сознание возникает как «порядок из хаоса», как новая эмерджентная функция. В своей основе все эти модели сталкиваются с одной и той же проблемой: не существует никакой доказуемой связи между состояниями компьютерной (или нейронной) сети и состояниями ума, которые мы переживаем.

Напротив, согласно монистическому идеализму, все находится в сознании и происходит от него. В этой философии актуальный вопрос заключается в том, каким образом сознание, являющееся всем, разделяется на переживающего субъекта и переживаемые объекты? Здесь достаточные доказательства того, как могло бы возникать такое деление, способна дать квантовая теория самосознания. Согласно этой теории, состояния ума-мозга считаются квантовыми состояниями, которые представляют собой вероятностно взвешенные (то есть имеющие ту или иную вероятность актуализации. — многоаспектные структуры возможности. Сознание коллапсирует многоаспектную структуру (когерентную суперпозицию), выбирая один аспект, но это происходит только в присутствии осознания ума-мозга. (Вспомните, что осознание — это поле ума, в котором возникают объекты опыта.) Что первично — осознание или выбор? Это сложная иерархия. Именно эта сложноиерархическая ситуация дает начало самоотнесению, субъект-объектному делению мира.

Дальнейшие процессы вторичного осознания ведут к интенциональности — тенденции отождествления с объектом. «Я» рефлексивного осознания тоже возникает из этих процессов вторичного осознания. И первичный опыт, и вторичные процессы в норме остаются в том, что в психологической литературе называется предсознанием; это затенение сложной иерархии первичного процесса имеет фундаментальное значение для простой иерархической тождественности с нашим «я».

Опыт эго

Польский психолог С. Заборовски на основании обзора психологической литературы по самоосознанию определил самоосознание как кодирование, переработку и объединение информации о самости. На мой взгляд такого рода определение более удачно, чем термин «самоосознание»; кроме того, оно соответствует тому, что обычно называют опытом эго. Самоосознание сопутствует опыту эго, но не исчерпывает его.

Опыт эго, как видимого действующего агента, кодировщика, переработчика и объединителя всех наших программ (если использовать компьютерную метафору Заборовски) представляет собой самое неотразимое переживание «я». Эго — это конструируемый нами образ того, кто кажется нам переживающим наши повседневные действия, мысли и чувства.

Эго играло заглавную роль во многих теориях личности. Радикальный бихевиоризм и теория социального научения подразумевают, что эго представляет собой центр социально обусловливаемого поведения — результат стимула, реакции, подкрепления. Однако в более недавней бихевиористской литературе эго считается опосредующим внешнее поведение через внутренние ментальные мысли. Таким образом, когнитивное определение самоосознания, которое дает Заборовски, сходно с более поздним поведенческим определением эго.

Однако даже согласно поведенческой-когнитивной школе действия эго допускают полное описание в терминах утверждений входа-выхода (даже хотя выход зависит от внутренних ментальных состояний). Если это так, то нет никакой необходимости в связи эго с самосознанием. Этого парадокса удается избежать, используя в определении эго спецификатор «видимый».

В квантовой теории самосознания субъект-объектное деление мира создается коллапсом когерентной суперпозиции квантовых состояний ума-мозга. Однако в результате обусловливания некоторые реакции становятся более вероятными, когда уму-мозгу предъявляется заученный стимул. Сознание отождествляется с видимым (кажущимся) процессором заученных реакций, то есть эго; однако отождествление никогда не бывает полным. Сознание всегда оставляет место для необусловленной новизны. Это делает возможным то, что мы называем свободной волей.

Внимание и сознательно направляемые действия

Как заметил феноменолог Эдмунд Гуссерль, самоосознание и, следовательно, эго связано с направлением сознательного внимания. Существуют и случаи, когда внимание движется спонтанно.

В когнитивных экспериментах, включающих в себя восприятие стимула и реагирование на него, испытуемые, как правило, способны демонстрировать поведенческую реакцию (например, нажимать кнопку звонка) до того, как у них появляется самоосознание осознания стимула, и до того, как они способны устно сообщить об осознании стимула. Эта способность позволяет предполагать, что существует опыт первичного и вторичного осознания и что эго связано с вторичным опытом самоосознания, но не с первичным опытом.

Гуссерль, описывая неотъемлемую связь самоосознания и способности направлять внимание (которая не дана самоосознанию), предложил термин чистое эго для обозначения единой самости, в качестве двух аспектов которой выступают самоосознание и то, что направляет внимание. В этой книге мы, как и раньше, будем использовать для обозначения единой самости простое слово самость.

В когнитивной функционалистской/коннективистской модели не дается никакого объяснения самоосознания. Внимание считается функцией центрального процессора, который определяет эго.

По контрасту в квантовой теории самоотнесения самость действует в двух модальностях: 1) обусловленной, классической модальности эго, относящейся к вторичному опыту, который включает в себя самоосознание; и 2) необусловленной квантовой модальности, связанной с опытом первичного осознания, таким как выбор и направление внимания без самоосознания. Следовательно, квантовая модель согласуется с феноменологической моделью.

Опыт надличностной (трансперсональной) самости

В некоторых видах опыта отождествление самости с эго значительно меньше, чем обычно. Примером может служить творческий опыт, в котором переживающий зачастую описывает творческий акт как действие Бога. Еще один пример — это «пиковые переживания», которые изучал психолог Абрахам Маслоу. Такие переживания всегда происходят внезапно, по контрасту с более обычной эго-непрерывностью потока сознания. Мы будем называть их переживаниями надличностной самости,поскольку в них не преобладает отождествление с конкретной личностью переживающего.

Переживания надличностной самости часто ведут к творческому расширению самотождественности, определяемой эго. Маслоу (в упомянутой выше работе) назвал это самоактуализацией, а в этой книге используется термин «акт внутреннего творчества». В восточной психологии это творческое самосозидание называется пробуждением разума — на санскрите буддхи. Поскольку на Западе слово «разум» имеет другой смысл, мы будем использовать для обозначения расширения самотождественности за пределы эго санскритское слово буддхи. Хотя поведенческая-когнитивная модель не признает надличностный опыт, квантовая теория интерпретирует его как непосредственный опыт квантовой модальности самости.

Главной характеристикой надличностного опыта является нелокальность — передача или распространение влияния без локальных сигналов. Возможными примерами такой нелокальной синхроничности могут служить одновременные научные открытия. Другие примеры дают паранормальные явления, например телепатия.

Неявный опыт самости

Как указал философ-экзистенциалист Жан Поль Сартр, большая часть нашего обычного опыта не включает в себя «я»-эго. Сартр приводил пример человека, считающего сигареты. Считая, человек поглощен этой задачей, и не имеет самоосознания или любого другого указания на свое эго. Затем к нему подходит приятель и спрашивает: «Что это ты делаешь?» Человек отвечает: «Я считаю свои сигареты». Он снова обрел самоосознание. В такого рода опыте имеется сознание, и мир неявно делится на субъекта и объект; однако при этом нет или почти нет вторичного отзвука опыта.

Пример Сартра попадает в низшую категорию того, что восточный интерпретатор йоги Патанджали (примерно во II в. н.э.) называл самадхи. Начиная с поглощенности объектом (состояния низшего самадхи), йог начинает процесс превосхождения объекта во все более высоких самадхи. В конце концов достигается состояние, в котором объект видится в его тождественности с космическим нелокальным сознанием.

В восточной психологии субъект опыта космического сознания носит название атман.В христианстве эта первичная универсальная самость известна как Святой Дух. В буддизме ее иногда называют не-самостью (анатта) или «не-я», поскольку она взаимозависимо со-возникает с осознанием (не будучи иерархически более высокой, чем осознание — ее объект). Другие буддийские философы (например, в тексте Ланкава-тара Сутра) называли субъектом чистого осознания универсальное космическое сознание. Как указывает теперешний Далай-Лама, термин «не-самость» вводит в заблуждение, поскольку заставляет думать о нигилизмe. Современный психолог Ассаджиоли назвал эту самость, лишенную «я», надличностной самостью. Ввиду отсутствия однозначного западного термина, мы будем использовать для обозначения самости опыта чистого осознания санскритское слово атман.

В квантовой теории самости атман интерпретируется как квантовая самость — необусловленный универсальный субъект, с которым отождествляется сознание и который взаимозависимо возникает вместе с осознанием при коллапсе квантовой когерентной суперпозиции. Опыт индивидуальной самости, или эго, возникает в зеркале памяти из вторичных отзвуков первичного опыта. Существенные нейрофизиологические свидетельства указывают на существование временной задержки между опытом первичного и вторичного осознания.

Выбор и свободная воля

Пожалуй, из всех видов опыта самости больше всего сбивает с толку тот, что связан с выбором и/или свободной волей. Любой сознательный опыт включает в себя раскрытие к будущему и в этом смысле может считаться связанным с открытостью или возможностью. Переживания выбора и свободной воли идут дальше такой открытости. Мы будем проводить различие между этими двумя терминами, хотя их часто используют как синонимы. Выбор относится к любому случаю, когда мы выбираем между альтернативами с самоосознанием или без него. Свободная воля относится к тем случаям, когда мы выступаем в качестве причинных инициаторов последующего действия.

Бихевиористы и когнитивисты обычно заявляют, что никакой свободы выбора или свободной воли не существует. Если человек представляет собой классический компьютер — не важно, с параллельной обработкой информации или без нее, — ни одно из этих понятий не имеет смысла. Доказательство состоит просто в том, что эго нельзя приписывать никакой причинной действенности, поскольку его поведение полностью определяется состоянием его аппаратного (мозгового) обеспечения и входными сигналами от окружающей среды.

Духовные и трансперсональные психологии согласились бы с оценкой бихевиоризма в том, что эго не имеет свободной воли, но настаивали бы на том, что настоящая свободная воля существует. Это свободная воля атмана — сознания, которое существует до любого вида рефлексивного опыта индивидуальной самости. Если эго не имеет свободной воли, то как мы в нашем эго выходим за пределы эго, что составляет цель духовных традиций? Ответ, состоящий в том, что эго — это иллюзия, не представляется удовлетворительным.

С помощью квантовой теории сознания мы теперь можем разрешить концептуальную проблему, связанную со свободной волей. В квантовой теории первичную самость — атман — определяет выбор. Я выбираю, следовательно (сложноиерархически), я есть. Однако при наличии обусловливания выбор перестает быть полностью свободным и становится смещенным в пользу обусловленных реакций. Вопрос в том, насколько далеко заходит обусловливание?

Очевидно, что на уровне первичного процесса никакого обусловливания нет, и, следовательно, имеется неограниченная свобода выбора. На вторичном уровне у нас есть обусловленные реакции в форме мыслей и чувств, но должны ли мы действовать в соответствии с ними? Наша свободная воля на вторичном уровне заключается в способности говорить «нет» заученным условным реакциям.

Заметьте, что мы вынуждены использовать два термина — выбор и свободная воля — немного по-разному, и это хорошо. Современные нейрофизиологические эксперименты показывают, что есть определенное преимущество в том, чтобы не использовать термин «свободная воля» по отношению, например, к таким ситуациям, когда человек по своей воле поднимет руку. Недавние эксперименты Бенджамина Либета ясно свидетельствуют о том, что еще до того, как испытуемый переживает осознание своего действия (необходимое для свободной воли), в его мозгу возникает вызванный потенциал, который сигнализирует объективному наблюдателю о его намерении поднять руку. Ввиду этого, как можно говорить, что такого рода свободная воля свободна? Но эксперименты Либета также показывают, что у человека сохраняется способность по своей свободной воле сказать «нет» поднятию руки, даже после того, как вызванный потенциал сигнализирует об обратном.

Такое прояснение смысла свободной воли может помочь нам увидеть преимущества медитации — сосредоточения внимания в поле осознания, либо на отдельном объекте ума, либо на всем поле. Медитация дает нам возможность становиться свидетелями ментальных феноменов, возникающих в осознании, — условно-рефлекторного парада мыслей и чувств. Она создает разрыв между пробуждением ментальных реакций и побуждением физически действовать в соответствии с ними и, таким образом, усиливает нашу способность по свободной воле говорить «нет» обусловленным действиям. Нетрудно видеть значение такого усиления для изменения вошедшего в привычку разрушительного поведения.

Переживания, относящиеся к бессознательному

Некоторые переживания относятся к тому, что остается в нас бессознательным, — к процессам, для которых есть сознание, но нет осознания. В квантовой теории существуют ситуации, когда квантовое состояние не коллапсирует, а продолжает развиваться во времени, в соответствии с динамикой ситуации. Однако бессознательная динамика может играть важную роль в последующих сознательных событиях. Этот аспект дает нам возможность проверять эффекты квантовой интерференции в экспериментах по бессознательному восприятию.

Согласно идеям психоанализа, некоторые переживания эго-самости вытесняются в то, что Фрейд называл «ид», а Юнг «тенью». Остающийся в результате этого сознательный опыт определяет «персону» — образ, который человек демонстрирует другим людям, образ того, кем он себя считает. Я буду называть вытесненную часть эго-самости просто личным бессознательным. Влияние личного бессознательного искажает некоторые переживания нашего эго, и это бессознательное влияние приводит к психопатологиям — в частности, к неврозам, с которыми пытается работать психоанализ.

Что может сказать квантовая теория о том, как возникает личное бессознательное? Оно возникает следующим образом: субъекта приучают избегать определенных ментальных состояний; в результате вероятность коллапса этих состояний из содержащей их когерентной суперпозиции становится крайне низкой. Однако такие когерентные суперпозиции могут без видимой внешней причины динамически влиять на коллапс последующих состояний. Незнание причины поведения может вести к тревоге, порождающей невроз. Со временем человек может вообразить причины и начать их устранять путем, например, такого невротического поведения, как навязчивое мытье рук.

Сходным образом, Юнг предположил, что на многие из наших надличностных переживаний влияют вытесненные архетипические темы коллективного бессознательного — универсальные состояния, которые мы обычно не переживаем. Эти вытесненные темы тоже могут вести к патологиям.

Согласно квантовой теории, возможная человеческая форма подвержена обусловливанию, которое не дает определенным ментальным состояниям проявляться в мире. Например, мужское тело должно стремиться подавлять те ментальные состояния, которые относятся к явно женскому опыту. Это источник описанного Юнгом архетипа анимы. Подавление анимы неблагоприятно ограничивает мужское поведение (точно так же, у женщин подавляется архетип анимуса, отделяя их от мужского опыта).

Когда мы сновидим или находимся под гипнозом, самость становится в основном свидетелем и входит в состояние относительного отсутствия событий вторичного осознания. В таком состоянии ослабляются нормальные запреты, направленные против коллапсирования вытесняемых ментальных состояний. Поэтому как сновидения, так и гипноз полезны для выведения бессознательного в сознательную осведомленность.

Сходным образом, в околосмертном опыте непосредственная близость смерти высвобождает значительную часть подавленного бессознательного обусловливания — как коллективного, так и личного. В результате многие пациенты выходят из околосмертного опыта полными радости и умиротворенности.

Для обретения свободы действия важно избегать угнетения как со стороны обусловливания эго/персоны, так и со стороны наших тиранических внутренних, подавляемых, бессознательных, когерентных суперпозиций.

Спектр самосознания

Рассматривая характеристики сознательного опыта, которые описывают феноменология, психология, когнитивная наука и квантовая теория, мы можем прийти к важному обобщению представлений о том, как в нас проявляется самость — то есть к описанию спектра самосознания (см. также Уилбер). Однако из всех этих теоретических моделей лишь одна — квантовая теория сознания — достаточно широка, чтобы охватывать весь спектр; поэтому мы с самого начала будем исходить из идеалистической квантовой точки зрения на сознания.

В монистическом идеализме сознание единично — одно без второго, как говорил Шанкара. Спектр самосознания состоит из пунктов, с которыми единое сознание отождествляется на разных стадиях человеческого развития. Весь спектр на нижнем конце окружен личным бессознательным, а на верхнем — коллективным бессознательным. Однако все стадии находятся в сознании.

Эту схему следует рассматривать с точки зрения развития, а не иерархии. Чем выше мы развиваемся, тем в большей степени становимся лишенными эго, до тех пор пока на высшем уровне не утрачивается всякая заметная тождественность с эго. Поэтому уровни за пределами эго характеризуются глубокой скромностью.

Уровень эго

На этом уровне человеческое существо отождествляется с психосоциально обусловленным и заученным набором контекстов деятельности. Эти контексты дают человеческой личности характер. В зависимости оттого, насколько абсолютна такая эго-тождественность, человек на этом уровне более или менее склонен к солипсизму Контексты, в которых действует такой человек, как правило, обретают ауру непогрешимости, и о всех других контекстах он судит с точки зрения критериев этих личных контекстов. Человек верит, что первичной действительностью обладают лишь он сам и его расширения и дополнения (его семья, его культура, его страна и т. д.). Все остальное условно.

В рамках общего уровня эго мы можем различать две полосы. Первая из них, патологическая, находится ближе к личному бессознательному. На нее сильно влияют внутренние стимулы (не сколлапсированные когерентные суперпозиции) из бессознательного. Людей, чья самость отождествляется с этой полосой, нередко беспокоят стремления и побуждения бессознательного. Их эго разделено на образ себя и образ тени, первый из которых распространяется, а второй подавляется.

Вторая полоса, психосоциальная, представляет собой место, где живет большинство из нас — за исключением редких экскурсов в более низкие и более высокие (в смысле развития) области тождественности. Например, в более высоких областях мы можем быть способны говорить «нет» обусловленной привычной реакции, таким образом проявляя свою свободную волю; или мы можем погружаться в творческую деятельность, или можем бескорыстно любить кого-либо. Однако обычными побуждениями к действию на этом уровне руководит личная программа, которая служит для сохранения и укрепления тождественности образа-характера, в стремлении к славе, власти, сексу и т.д.

Уровень буддхи

Этот уровень характеризуется менее ограниченной возможностью отождествления самости, исследующей весь человеческий потенциал. Личный мотив жизни на уровне эго сменяется мотивом внутреннего творчества, самоисследования и актуализации.

В рамках этого уровня можно выделить несколько полос. Однако эти полосы не образуют иерархии и не обязательно переживаются в каком-либо хронологическом порядке. Некоторые из них даже могут быть пропущены.

Первую из них, располагающуюся ближе к уровню эго, мы будем называть психической/мистической полосой. Люди, чья самость отождествляется с этой полосой, переживают нелокальный психический и мистический опыт, который расширяет их видение мира и собственной роли в нем. Эти темы коллективного бессознательного нередко выходят на поверхность в сновидениях, творческих переживаниях и понимании мифов, которые дают дополнительные мотивации для свободы и объединения самости. Однако на этом уровне самотождественности люди все еще слишком движимы личными желаниями, чтобы перейти к подлинно текущей тождественности.

Вторая полоса — надличностная (трансперсональная). Здесь имеется определенная способность и склонность свидетельствовать внутренние процессы, не обязательно их экстериоризируя. Психологические контексты жизни человека утрачивают свой абсолютный характер. Человек открывает для себя инаковость, и некоторые из радостей этого открытия (например, радость служения) усиливают мотивацию.

Третья полоса — духовная, представляет собой тождественность, которую демонстрировали лишь немногие люди на земле. Жизнь проходит, в основном, в самадхи, достигаемом легко и без усилий (на санскрите — сахаджа). Самость более или менее едина; темы коллективного бессознательного в значительной степени исследованы; и действия соответствуют событиям. Из-за редкости в наши дни людей, чья самотождественность относится к этой полосе, о ней имеется очень мало научных данных. Конечно, в мистической и религиозной литературе мира описано много исторических случаев этой тождественности.

Высший уровень — это атман, уровень самости (или не-самости), достижимый только в самадхи.

Отметьте, что духовные психологии Индии и Тибета говорят о семи полосах спектра самотождественности (с еще одной дополнительной полосой на уровне эго). Происхождение этой системы связано с индийской идеей трех видов влечения — трех гун: тамаса,или инертности; раджаса, или либидо; и саттвы, или творчества. Индийские психологи постулируют существование трех полос эго — возможно, по одной для каждого типа преобладающего влечения, но поскольку признается, что у всех людей есть та или иная доля каждой гуны, такая классификация представляется несколько избыточной.

Могут спросить: как происходит смена самотождественности? Есть одна дзэнская история, касающаяся этого вопроса: «Ученик Доко пришел к мастеру дзэн и спросил: «Я ищу истину; в каком состоянии самости мне следует тренироваться, чтобы ее найти?» Мастер дзэн ответил: «Никакой самости не существует, так что ты не можешь ввести ее ни в какое состояние. Никакой истины нет, так что ты не можешь к ней готовиться»».

Иными словами, для смены самотождественности не существует никакого метода, никакой подготовки. Вот почему мы называем этот процесс внутренним творчеством. Это процесс нарушения границы, определяемой одним набором контекстов для жизни, который создает возможность расширенного набора контекстов. Мы будем более подробно рассматривать этот процесс в части 4. Заметьте, что достигаемая здесь интеграция теорий личности и самости в контексте квантовой теории сознания должна вести и к объединению различных направлений психологии — психоаналитического, поведенческого, гуманистического/трансперсонального и когнитивного. Хотя мы показали, что модель, основанная на идеях когнитивной науки и искусственного интеллекта не подходит для полного описания человеческой личности, она, тем не менее, может служить полезной имитацией большинства аспектов самости, относящихся к эго.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ

Стоит еще раз повторить вывод предыдущей главы, так как он дает нам основу для понимания себя во вселенной: самость нашего самоотнесения обусловлена сложной иерархией, но наше сознание — это сознание Бытия, которое лежит за пределами субъект-объектного деления. Во вселенной нет никакого другого источника сознания. Самость самоотнесения и сознание изначального сознания вместе создают то, что мы называем самосознанием.

В некотором смысле мы заново открываем древнюю истину. Действительно чудесно, что человечество всегда потенциально знало о происхождении самосознания из сложной иерархии. Это знание, присущее многим культурам, проявлялось в разных местах и в разные периоды времени в архетипическом изображении змеи, кусающей собственный хвост (рис. 34).

Рис. 34.
Уроборос (Из книги Эрика фон Нойманна «Происхождение и история сознания», Изд-во Принстонского университета, 1982)

Именно видимость мира проявления ведет нас к опыту самости или субъекта, отдельного от объектов видимости. То есть субъект и объект одновременно проявляются в первоначальном коллапсе квантового состояния ума-мозга. Как интуитивно догадывался романтический поэт Джон Ките: «Если хочешь, смотри на мир, как на место для создания душ».

Без имманентного мира проявления не было бы никакой души, никакой самости, которая переживает себя отдельной от воспринимаемых ей объектов.

Ради удобства можно ввести новый термин для описания этой ситуации. До коллапса субъект не дифференцирован от архетипов объектов опыта — физического или ментального. Коллапс вызывает субъект-объектное деление, и это ведет к первичному осознанию ситуации «Я есть», которое мы будем называть квантовой самостью. (Разумеется, мы могли бы также сказать, что осознание квантовой самости вызывает коллапс. Помните о круговом характере, присущем самоотнесению.) Сознание отождествляется с возникающим самоотнесением своей квантовой самости, в которой все еще сохраняется единство субъекта. Следующий вопрос в том, как возникает наша так называемая отдельная самость — наша уникальная точка отсчета для всего опыта, индивидуальное эго?

Возникновение эго

«Мы не можем уклоняться от того факта, что мир, который мы знаем, создается для того, чтобы (и, значит, так, чтобы быть способным) видеть себя, — говорит математик Дж. Спенсер Браун. — Но для того чтобы это делать, он, очевидно, сперва должен разделяться на как минимум одно состояние, которое видит, и как минимум одно другое состояние, которое видится». Механизмами этого субъект-объектного деления служат вдвойне завораживающие иллюзии сложной иерархии и тождественности самости средоточию нашего прошлого опыта, которое мы называем эго. Как возникает эта эго-тождественность?

Я уже говорил, что ум-мозг представляет собой сдвоенные квантовую систему и измерительный прибор. Как таковой он уникален: это место, где происходит самоотнесение всей вселенной. Вселенная осознает себя через нас. В нас вселенная делится надвое — на субъекта и объект. В результате наблюдения умом-мозгом сознание коллапсирует квантовую волновую функцию и завершает цепь фон Нойманна. Мы разрешаем проблему цепи фон Нойманна, признавая, что сознание коллапсирует волновую функцию, действуя самосоотносительно, а не дуалистически. Чем самосоотносительная (самореферентная) система отличается от простого сочетания квантового объекта и измерительного прибора? Ответ на этот вопрос имеет решающее значение.

Измерительный прибор мозга, подобно всем другим измерительным приборам, регистрирует в памяти каждый коллапс — то есть любой опыт, возникающий у нас в ответ на определенный стимул. Однако вдобавок к этому, если тот же самый или сходный стимул предъявляется снова, классический регистрирующий аппарат мозга заново проигрывает прошлую память; это вторичное проигрывание становится вторичным стимулом для квантовой системы, которая затем на него реагирует. Классическая система измеряет новую реакцию, и так далее. Это повторное взаимодействие измерения ведет к фундаментальному изменению в квантовой системе ума-мозга: она перестает быть восстанавливающейся.

Каждая ранее переживавшаяся, заученная реакция повышает вероятность повторения этой же реакции. Это приводит к следующему: поведение квантовой системы ума-мозга по отношению к новому, не заученному стимулу подобно поведению любой другой квантовой системы. Однако когда стимул становится заученным, повышается вероятность того, что после завершения измерения квантово-механическое состояние двойной системы будет соответствовать состоянию прежней памяти. Иными словами, обучение (или прошлый опыт) настраивает ум-мозг.

Это объяснение, конечно, представляет собой теоретический анализ в рамках существующей модели ума-мозга, основанной на идее простого поведенческого обусловливания. До того как реакция на тот или иной стимул становится обусловленной, до того как мы переживаем его в тысячный раз, пул вероятности, из которого сознание выбирает нашу реакцию, включает в себя ментальные состояния, общие для всех людей во все времена и во всех местах. По мере научения обусловленные реакции постепенно начинают приобретать больший вес по сравнению с другими. Это процесс развития заученного, обусловленного поведения индивидуального ума.

Как только задача выучена, в любой ситуации, включающей ее в себя, вероятность того, что соответствующая память будет включать обусловленную реакцию, приближается к 100%. В этом предельном случае поведение сдвоенных квантовой системы и измерительного прибора становится практически классическим. Тут мы видим аналог принципа соответствия Бора применительно к уму-мозгу. В предельном случае нового опыта реакция ума-мозга носит творческий характер. По мере обучения вероятность обусловленной реакции все больше увеличивается, пока — в предельном случае бесконечно повторяющегося опыта — реакция не становится полностью условной, как утверждает бихевиоризм. Это важно, поскольку классическое обусловливание, постулируемое бихевиоризмом, становится частным случаем более общей квантовой системы.

Многие заученные программы накапливаются уже на довольно ранних стадиях индивидуального физического развития и определяют поведение ума-мозга — несмотря на то что необусловленные квантовые реакции остаются доступными для нового творческого опыта (особенно в ответ на неизвестные стимулы). Но когда творческий потенциал квантового компонента не используется, сложная иерархия взаимодействующих компонентов ума-мозга по существу становится простой иерархией заученных, классических программ: ментальные программы реагируют друг на друга в четко определенной иерархии. На этой стадии творческая неопределенность в отношении того, «кто выбирает» сознательный опыт, исчезает; мы начинаем допускать существование отдельной индивидуальной самости (эго), осуществляющей выбор и обладающей свободной волей.

Чтобы лучше понять эту идею, предположим, что в ум-мозг приходит заученный стимул. В ответ квантовая система и ее измерительный прибор становятся когерентной суперпозицией, но со значительным перевесом в пользу заученной реакции. Память классического компьютера также реагирует заученными программами, ассоциирующимися с данным стимулом. После события коллапса, связанного с первичным опытом, происходит ряд вторичных процессов коллапса. В ответ на классические заученные программы квантовая система развивается в сравнительно однозначные состояния, и каждое из них усиливается и коллапсирует. Этот ряд процессов приводит к вторичным переживаниям, обладающим отчетливым качеством, например к привычной двигательной активности, мыслям (типа «я это сделал») и т.д. Заученные программы, способствующие вторичным событиям, по-прежнему составляют часть сложной иерархии, но следуя им, мы находим в их причинной цепи разрыв, который соответствует роли квантовой системы и ее коллапса нелокальным сознанием. Однако эта разрывность затеняется и интерпретируется как акт свободной воли (псевдо-) самости; потом за этим следует (ложное) отождествление нелокального субъекта с ограниченной индивидуальной самостью, связанной с заученными программами. Это то, что мы называем эго. Ясно, что эго — это наша классическая самость.

Конечно, наше сознание в конечном счете едино и находится на трансцендентном уровне, который мы теперь распознаем как ненарушенный уровень. Однако внутри физического пространства-времени (с точки зрения классических программ нашего ума-мозга) мы становимся одержимыми индивидуальной самотождественностью: эго. Изнутри, будучи мало способными открывать сложноиерархическую природу нашей системы, мы претендуем на свободную волю, чтобы скрывать свою искусственную ограниченность. Ограниченность возникает от принятия точки зрения заученных программ, причинно воздействующих друг на друга. В неведении мы отождествляемся с ограниченной версией космического субъекта: мы заключаем: я есть это тело-ум.

Как реальный субъект опыта (нелокальное сознание) я действую извне системы — превосходя мой ум-мозг, который локализован в пространстве-времени — из-за завесы сложной иерархии систем моего ума-мозга. Моя отдельность — мое эго — возникает только в качестве мнимого представителя свободной воли этого космического «Я», затеняющего отсутствие непрерывности в пространстве-времени, которое представляет коллапс состояния квантового ума-мозга. В связи с вопросом об отдельности человека актуальна цитата из одного стихотворения Уоллеса Стивенса:
Они говорили: «У тебя блюзовая гитара,
Ты не играешь вещи, как они есть».
Человек отвечал: «Вещи, как они есть,
Меняются на блюзовой гитаре».

Вещи, как они есть (как то чистое, неразделенное космическое сознание) проявляются как отдельное, индивидуализированное эго; они изменяются блюзовой гитарой простой иерархии заученных программ индивидуального ума-мозга.

Однако отдельная самость — это лишь вторичная личина сознания, поскольку нелокальная, творческая потенция сознания и переменчивость квантового ума никогда не исчезают полностью. Они продолжают присутствовать в первичной квантовой модальности самости.

Классическая и квантовая самость

Психолог Фред Эттнив определяет эго следующим образом: «…сохраняемая информация о прошлых состояниях сознания может возвращаться в сознание. Таким образом, для сознания становится возможным видеть свое собственное отражение — хотя всегда (слегка нарушая метафору) с задержкой во времени. Я полагаю, что эго следует определять именно таким образом».

Отметьте, в особенности, задержку во времени, о которой упоминает Эттнив: это время реакции между коллапсом пространственно-временного события (началом квантовой моды) и выражаемой словами вторичной классической модой, или основанным на интроспекции опытом эго. В поддержку этого представления о времени интроспекции имеются впечатляющие свидетельства.

Нейрофизиолог Бенджамен Либет, нейрохирург Бертрам Файнстейн и их сотрудники открыли интригующий феномен времени интроспекции у пациентов, подвергавшихся операциям на мозге в клинике Маунт Сион в Сан-Франциско. (При операциях на мозге пациенты могут оставаться бодрствующими, поскольку в таких случаях не бывает никакой боли.) Либет и Файнстейн измеряли время, требующееся для того, чтобы осязательный стимул, передающийся по нервам в виде импульсной электрической активности, достиг мозга. Оно составляло примерно 0,01 с. Однако Либет и Файстейн обнаружили, что пациент устно сообщал об осознании стимула лишь спустя почти полсекунды. По контрасту с этим для поведенческой реакции таких испытуемых (нажатия на кнопку или произнесения слова «готов») требовалось только 0,1-0,2 с.

Эксперименты Либета свидетельствуют в пользу той идеи, что нормальное классическое эго-самость возникает из процессов вторичного осознания сознательного опыта. Почти полсекунды между поведенческой реакцией и устным сообщением — это время, требуемое для переработки вторичного осознания; это (субъективное) время реакции, необходимое для интроспекции типа «я есть это». Наша поглощенность вторичными процессами (на которые указывает задержка во времени) затрудняет осознание нашей квантовой самости и переживание чистых ментальных состояний, доступных на квантовом уровне нашего функционирования. Многие медитативные практики призваны устранять задержку во времени и непосредственно связывать нас с этими чистыми ментальными состояниями в их таковости (на санскрите — татхата). Имеющиеся (хотя и предварительные) данные показывают, что медитация уменьшает задержку во времени между первичными и вторичными процессами.

Кроме того, есть косвенные свидетельства того, что уменьшение временной задержки сопровождается возвышенными переживаниями. Джордж Леонард сообщал о возвышенных переживаниях спортсменов. Например, в бейсболе, когда игроку в дальней части поля удается поймать особенно трудный мяч, его возбуждение может быть не результатом успеха (как обычно считают), а следствием уменьшенного времени реакции (облегчающего для него поимку мяча), которое позволяет ему мельком увидеть свою квантовую самость. Выдающийся успех в поимке мяча и возбуждение возникают одновременно — по существу, каждое из них вызывает другое. Данные Маслоу о пиковых переживаниях — непосредственном трансцендентальном опыте самости как укорененной в единстве и гармонии космического Бытия (например, о творческом опыте «эврика») — тоже можно объяснить с точки зрения уменьшенного времени реакции и квантовой самости переживающего.

Временная задержка вторичной интроспекции создает возможность ощущения непрерывности опыта сознания нашего эго. Наш так называемый поток сознания — это результат бездумной интроспективной болтовни. (Какой ценой нам достается накопление опыта!) Сознание делится на субъект и объект путем коллапса квантово-волновой функции ума-мозга. Коллапс представляет собой событие разрывности в пространстве и времени, но мы однобоко переживаем субъект-объектное деление в непрерывной, классической модальности эго. Мы почти не осознаем доступной в квантовой моде непосредственности опыта, которую Т. С. Элиот в одном из своих стихотворений назвал «точкой недвижимости»:
Ни оттуда, ни туда; в точке недвижимости
есть танец,
Но ни остановка, ни движение.
И не называй это фиксированностью,
Где собираются прошлое и будущее…
….Кроме как для точки, точки недвижимости,
Не будет никакого танца, и есть только танец.

Теперь объясняется майя. Майя — это не имманентный мир, и даже не эго. Действительная майя — это отдельность. Чувствовать и думать, что мы действительно отдельны от целого, — это иллюзия. Мы достигли конечной цели квантового функционализма — объяснения нашей отдельной самости. С классическими заученными программами, образующими кажущуюся простую иерархию, сознание обретает эго (самоопределение «я есть это»), которое отождествляется с заученными программами и индивидуальным опытом отдельного ума-мозга. Такая отдельная самость, как и подозревал Сперри, имеет аспекты эмерджентного феномена. Она возникает из интроспективного взаимодействия наших заученных программ, происходящих от нашего опыта в мире, но тут есть одна особенность. Отдельная самость не имеет никакой свободной воли помимо свободной воли квантовой самости и, в конечном счете, единого сознания.

Я надеюсь, что теперь вы понимаете суть квантового функционализма. В то время как общепринятые теории ума-мозга избегают понятия сознания как помехи, квантовый функционализм начинает с сознания; в то же время он восстанавливает в правах поведенческое описание действий ума-мозга в качестве граничного случая и даже соглашается с материалистами в том, что свободная воля эго — это обман. Однако новая теория гораздо более универсальна в качестве вспомогательного средства для понимания ума-мозга, поскольку она признает и квантовую модальность самости.

Психологи-материалисты верят только в эго — если хотя бы в него. Многие из них сказали бы, что никакой квантовой самости нет. Однако представьте себе, что, если бы было снадобье, способное отделять квантовую самость. Какой была бы жизнь? Этот вопрос обыгрывается в следующей притче.

Любовь к классической механике: притча

Однажды была женщина, которая верила в классическую механику и классическую логику. Ей становилось не по себе от всех разговоров об идеалистической философии, мистицизме и тому подобных вещах, которые вели многие из ее друзей, а порой — даже ее муж.

В своих отношениях с людьми она не могла понять, чего они хотят. Она всегда хорошо относилась к своим родителям, но они хотели, чтобы она проявляла участие. Она не знала, что они имеют в виду. Ей нравился секс с мужем, но он слишком много говорил о любви и доверии. Это были просто слова. Какая польза от таких слов? Порой, лежа без сна после секса с мужчиной, который был ее мужем, она чувствовала, что ее наполняют чувства эмоциональной нежности. Она воображала, что они относятся к тому же сорту, как и те, что порой заставляли ее родителей молча смотреть на нее со слезами на глазах. И она ненавидела эту сентиментальность.

Она не могла понять, почему некоторые из ее друзей ищут в своей жизни смысл. Некоторые из них постоянно говорили о любви и об эстетике. Ей приходилось сдерживать смех, чтобы не обидеть их, но она знала, что они наивны. Она считала, что не существует никакой любви помимо секса. Однако иногда, когда она неосознанно смотрела на океан, ее охватывало чувство единства с ширью океана. Тогда она теряла несколько мгновений своего существования и погружалась в любовь. Она боялась таких мгновений и ненавидела их.

Несколько раз она пыталась рассказать о своем беспокойстве, но те, кому она доверялась, успокаивающе говорили об ее внутренней квантовой самости, за пределами ее обычного эго. Она бы никогда не поверила во что-то столь неуловимое. Даже если бы у нее была какая-то внутренняя самость, она в ней совсем не нуждалась. Затем, однажды, она услышала об открытии снадобья, способного отделять человека от квантовой самости. Она нашла человека, который открыл снадобье.

«Позволит ли мне ваше средство наслаждаться сексом без сентиментальных чувств относительно любви?»

«Да», — сказал человек, у которого было снадобье.

«Я не могу выносить ненадежность доверия людям. Я бы, скорее, рассчитывала на взаимные уступки и на подтверждение слов делами. Позволит ли мне ваше средство жить своей жизнью, не будучи вынужденной доверять людям?»

«Да», — ответил изобретатель снадобья.

«Если я приму ваше средство, смогу ли я расслабляться в красоте океана без необходимости справляться с чувствами так называемой вселенской любви?»

«Всегда», — ответил ее собеседник.

«Тогда ваше средство — для меня», — сказала она, жадно выпивая снадобье.

Шло время. Ее муж начинал чувствовать в ней перемену. Она вела себя примерно так же, но, по его словам, он больше не мог ощущать ее флюиды. Затем, однажды, она рассказала ему, что приняла средство, чтобы отключить свою квантовую самость. Он немедленно нашел человека, который дал его жене снадобье. Он хотел, чтобы его жена вновь обрела свою квантовую творческую способность.

Человек, давший его жене снадобье, некоторое время слушал его, а потом сказал: «Позвольте мне рассказать вам одну историю. Однажды был человек, который ощущал невыносимую боль в ноге. Врачи не могли найти лекарства и в конце концов решились на ампутацию. Проснувшись после долгих часов, проведенных под наркозом, пациент увидел врача, который вопросительно смотрел на него. Все еще чувствуя себя не слишком хорошо, он спросил врача: «Ну и как?»

«У меня есть для вас кое-какие хорошие и кое-какие плохие новости. Начнем с плохих. Мы отрезали не ту ногу». Пациент непонимающе смотрел на него, но врач поспешил его утешить. «А теперь — хорошие новости, Оказалось, что ваша больная нога не столь уж плоха. Ее не нужно ампутировать. Вы сможете ей пользоваться»».

Муж выглядел озадаченным. Человек, давший его жене снадобье, продолжал: «Вашей жене не нравилась творческая неопределенность жизни, которая приходит с квантовой самостью, и потому она от нее освободилась. Она предпочла как бы ходить на одной ноге. Это для вас — плохая новость. Но теперь — хорошая новость. У меня действительно есть средство для таких мужей, как вы. Я могу приучить ее к душевному поведению, которого вы от нее хотите. После моего обучения она будет давать вам и чай, и симпатию».

Муж был обрадован. И так и было сделано. Его жена снова казалась прежней. Временами она шептала нежные слова любви, как делала до того, как приняла снадобье. Но ее «душевный» муж по-прежнему не мог ощущать ее флюиды.

Он снова пошел к человеку, который дал его жене снадобье и научил ее любящему поведению. «Одно только поведение не приносит мне действительного удовлетворения. Я хочу кое-чего невыразимого — я хочу чувствовать ее флюиды», — пожаловался муж.

Человек сказал: «Есть только одна возможность. Я могу дать вам снадобье, а потом обучить вас, как обучал вашу жену».

Поскольку никакой другой альтернативы не было, муж согласился. И с тех пор эта пара жила счастливо. Никто в их городе никогда не видел более любящей пары. Их даже избрали пожизненными членами местного отделения Уолден II — подобная честь была оказана впервые.

Не беспокойтесь, такое снадобье никогда не будет найдено. В то же время постоянное и не обязательное поведенческое, культурное, политическое и социальное обусловливание действительно функционирует как химическое снадобье в притче, сдерживая потенциал, который предлагает нам квантовая самость. Поэтому следующий вопрос состоит в том, как мы можем принимать на себя ответственность за возникающее знание того, что мы — нечто большее, чем признает материализм? Куда мы пойдем дальше? Это — тема части 4.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ

Однажды, когда я говорил о сложных иерархиях, одна слушательница сказала, что эта фраза привлекла ее интерес еще до того, как она узнала ее значение. Она сказала, что иерархии напоминают ей о патриархате и власти, но термин сложные иерархииимеет освобождающий оттенок. Если у вас такая же интуиция, как у нее, вы должны быть готовы исследовать магический, озадачивающий мир парадоксов языка и парадоксов логики. Может ли логика быть парадоксальной? Разве сила логики не состоит в способности разрешать парадоксы?

Приближаясь к входу в пещеру парадоксов, вы встречаетесь с существом мифических пропорций. Вы сразу же узнаете в нем Сфинкса. У этого похожего на Сфинкса существа есть для вас вопрос, на который вы должны дать правильный ответ, чтобы получить право войти: какое создание утром ходит на четырех ногах, в полдень на двух, а вечером на трех? Вы на мгновение приходите в замешательство. Что это за вопрос? Возможно, ваше путешествие прервется в самом начале. Вы всего лишь новичок в этой игре головоломок и парадоксов. Готовы ли вы к тому, что кажется вам сложной загадкой?

К вашему огромному облегчению, на помощь вашему доктору Ватсону приходит Шерлок Холмс. «Меня зовут Эдип, — представляется он. — Вопрос Сфинкса представляет собой загадку потому, что он смешивает логические типы, верно?»

Это так, понимаете вы. Было полезно узнать о логических типах, прежде чем пускаться в это исследование. Но что теперь? К счастью, Эдип продолжает: «Некоторые из слов фразы имеют лексическое значение, но другие имеют контекстуальные значения более высокого логического типа. Вас приводит в смятение именно наложение этих двух типов, характерное для метафор». Он ободряюще улыбается.

Верно, верно. Слова «утро», «полдень» и «вечер» должны контекстуально относиться к нашей жизни — к нашему детству, юности и старости. Действительно, в детстве мы ходим на четвереньках, в юности — уже на двух ногах, а три ноги — это метафора для двух ног и палочки в старости. Подходит! Вы подходите к Сфинксу и отвечаете на его вопрос: «Человек». Дверь открывается.

Когда вы проходите через дверь, вам в голову приходит такая мысль: откуда Эдип — мифический персонаж из Древней Греции — знал столь современный термин, как логические типы? Но раздумывать нет времени: вашего внимания требует новая задача. Один человек, указывая на стоящего рядом с ним другого, спрашивает: «Этот человек Эпименид — критянин, который заявляет, что все критяне — лжецы. Говорит ли он правду или лжет?» Ладно, посмотрим, рассуждаете вы. Если он говорит правду, тогда все критяне — лжецы, и, значит, он лжет — это противоречие. Вернемся к началу. Если он лжет, тогда все критяне — не лжецы, и он, возможно, говорит правду — и это тоже противоречие. Если вы даете ответ «да», он отдается эхом «нет», и если вы даете ответ «нет», он отдается эхом «да», и так до бесконечности. Как можно решить подобную загадку?

«Ладно, если вы не можете решить загадку, то, по крайней мере, можете научиться ее анализировать». Как по волшебству, рядом с вами оказывается еще один помощник. «Я — Грегори Бэйтсон» — представляется он. «Вы имеете дело со знаменитым парадоксом лжеца: Эпименид — это критянин, который говорит: «все критяне лжецы». Первое условие создает контекст для второго условия. Оно его квалифицирует. Если бы второе условие было обычным, оно бы никак не влияло на свое первое условие, но нет! Оно переквалифицирует первое условие, свой собственный контекст».

Ваше лицо проясняется: «Теперь я понимаю — это смешение логических типов».

«Да, но это — не обычное смешение. Смотрите, первое переопределяет второе. Если да, то нет, то да, то нет, до бесконечности. Норберт Винер говорил, что если ввести этот парадокс в компьютер, то это бы его добило. Компьютер печатал бы последовательность да…нет…да…нет,., пока бы не кончились чернила. Это хитроумная бесконечная петля, из которой невозможно выбраться с помощью логики».

«Разве нет никакого способа разрешить парадокс?» — спрашиваете вы огорченно.

«Конечно есть, так как вы — не кремниевый компьютер, — говорит Бэйтсон. — Я дам вам намек. Предположим, к вашей двери приходит торговец с таким предложением: «У меня есть для вас красивый веер за пятьдесят баксов — это почти даром. Вы заплатите наличными или чеком?» Что бы вы стали делать?»

«Я бы захлопнул перед ним дверь!» Вы знаете ответ на этот вопрос. (Вы вспоминаете приятеля, чьей любимой игрой был вопрос «Что бы ты выбрал?» — я отрублю тебе руку, или я откушу тебе ухо. Ваши отношения очень быстро закончились.)

«Совершенно верно, — улыбается Бэйтсон. — Выход из бесконечной петли парадокса состоит в том, чтобы захлопнуть дверь, выскочить из системы. Вон у того джентльмена есть хороший пример». Бейтсон указывает на человека, сидящего за столом с табличкой, на которой написано: «В эту игру могут играть только двое».

Джентльмен представляется как Дж. Спенсер Браун. Он утверждает, что действительно может показать, как выйти из игры. Однако для того чтобы это понять, вы должны взглянуть на парадокс лжеца в форме математического уравнения:

х = — 1 /х.

Если вы подставляете в правую сторону решение +1, то уравнение дает — 1 ; вы подставляете -1, и уравнение дает + 1. Решение колеблется между +1 и —1, в точности подобно колебанию да/нет парадокса лжеца.

Да, вы можете это понять. «Но каков выход из этого безумного бесконечного колебания?»

Браун говорит вам, что в математике существует хорошо известное решение этой проблемы. Определим величину, именуемую i, как √—1. Отметим, что i² = — 1. Деление обеих сторон выражения i² = — 1 на i дает

i= —1/i.

Это альтернативное определение i. Теперь попробуем подставить решение x = i в левую сторону уравнения

x = —1/x.

Теперь правая сторона дает —1/i, что по определению равно i — никакого противоречия нет. Таким образом i, которое называют мнимым числом, превосходит парадокс.

«Это поразительно». У вас захватывает дыхание. «Вы — гений».

«Чтобы играть в игру, нужны двое», — подмигивает Браун.

Ваше внимание привлекает нечто отдаленное: шатер с большой надписью «Гёдель, Эшер, Бах». Когда вы приближаетесь к шатру, вам на глаза попадается мужчина с веселым лицом, который призывно машет вам. «Меня зовут д-р Геб, — говорит он. — Я распространяю идею Дугласа Хофштадтера. Я полагаю, что вы прочитали его книгу «Гёдель, Эшер, Бах»».

«Да, — бормочете вы в некотором смущении, — но я не все в ней понял».

«Послушайте, на самом деле все очень просто, — снисходительно говорит посланец Хофштадтера. — Все, что вам нужно понимать, — это сложные иерархии».

«Сложное что?»

«Не что, а иерархии, друг мой. В простой иерархии нижележащий уровень обеспечивает вышележащий, а вышележащий никак не реагирует. В простой обратной связи вышележащий уровень реагирует, но вы все равно можете сказать, что есть что. В сложных иерархиях эти два уровня настолько перемешаны, что вы не можете определять разные логические уровни».

«Но это всего лишь ярлык». Вы равнодушно пожимаете плечами, все еще не решаясь принимать идею Хофштадтера.

«Вы не хотите думать. Вы упустили очень важный аспект сложнойерархических систем. Ведь я следил за вашим продвижением».

«Я полагаю, что вы со своей мудростью объясните мне, что я упускаю», — говорите вы сухо.

«Эти системы — важнейшим примером которых является парадокс лжеца — носят автономный характер. Они говорят о самих себе. Сравните их с обычной фразой, например «у вас красное лицо». Обычная фраза отсылает к чему-то вне самой себя. Но сложная фраза парадокса лжеца относится к самой себе. Вот как вы попадаете в плен ее бесконечного обмана».

Вы неохотно признаете это, но это стоящая догадка.

«Иными словами, — продолжает посланец Хофштадтера, — мы имеем дело с самореферентными системами. Сложная иерархия — это способ достижения самоотнесения».

Вы сдаетесь: «Д-р Геб, это чрезвычайно интересно. У меня действительно имеется определенный интерес к тому, что касается самости, так что, пожалуйста, расскажите мне больше». Человека, распространяющего идеи Хофштадтера, нет нужды упрашивать.

«Самость возникает вследствие завесы — явного препятствия нашей попытке разгадывать систему логически. Именно отсутствие непрерывности — в парадоксе лжеца, это бесконечное колебание — не дает нам видеть через завесу».

«Я не уверен, что понимаю это».

Вместо того чтобы объяснять еще раз, сторонник Хофштадтера уговаривает вас посмотреть картину голландского художника М. К. Эшера. «В музее Эшера, вон в том шатре», — говорит он, ведя вас к нему. «Картина называется «Галерея гравюр». Она весьма странная, но точно соответствует сути нашего обсуждения».

Рис. 32.
Картина Эшера «Галерея гравюр» — сложная иерархия. Белое пятно посередине показывает разрывность

Внутри шатра вы изучаете картину (рис. 32). На ней молодой человек в художественной галерее смотрит на картину, изображающую корабль, который стоит на якоре в гавани города. Но что это? В городе имеется художественная галерея, в которой молодой человек смотрит на корабль, стоящий на якоре…

Бог мой, это сложная иерархия, восклицаете вы. Пройдя через все эти строения города, картина возвращается к исходной точке, где она начинается, чтобы снова начать свое циклическое движение, таким образом продлевая внимание зрителя к себе.

Вы с восторгом поворачиваетесь к своему гиду.

«Вы понимаете суть». Ваш гид широко улыбается.

«Да, спасибо».

«Заметили ли вы белое пятно посреди картины?» — внезапно спрашивает д-р Геб. Вы признаетесь, что видели его, но не придали ему большого значения.

«Белое пятно, в котором имеется подпись Эшера, показывает, как ясно он понимал сложные иерархии. Понимаете, Эшер не мог, так сказать, свертывать картину обратно в нее саму, не нарушая общепринятые правила рисунка, так что в ней должна быть разрывность. Белое пятно напоминает наблюдателю о разрывности, присущей всем сложным иерархиям».

«От разрывности происходят завеса и самоотнесение», — кричите вы.

«Верно. — Д-р Геб доволен. — Но есть еще одна вещь, один другой аспект, который лучше всего виден при рассмотрении одноступенной самореферентной фразы «Я — лжец». Эта фраза говорит, что она лжет. Это та же самая система, как парадокс лжеца, с которым вы сталкивались ранее, — только из нее устранена несущественная форма условия в условии. Понимаете?»

«Да».

«Но в этой форме начинает становиться ясным кое-что еще. Самоотнесение фразы — тот факт, что фраза говорит о себе, — не обязательно бывает самоочевидным. Например, если вы показываете эту фразу ребенку или иностранцу, не слишком хорошо владеющему английским языком, вас могли бы спросить: «Почему вы — лжец?» Поначалу он или она могут не видеть, что фраза отсылает к самой себе. Таким образом, самоотнесение фразы возникает из нашего неявного, а не точно определенного знания английского языка. Как будто фраза — это верхушка айсберга. Мы называем это ненарушенным уровнем. Разумеется, он является ненарушенным с системной точки зрения. Взгляните на еще одну картину Эшера — она называется «Рисующие руки»» (рис. 33).

Ряс. 33.
Картина Эшера «Рисующие руки»

На этой картине левая рука рисует правую руку, которая рисует левую руку; они рисуют друг друга. Это самосоздание, или аутопоэз. Кроме того, это сложная иерархия. А как система создает саму себя? Эта иллюзия создается, только если вы остаетесь в системе. Находясь вне системы, там, откуда вы на нее смотрите, вы можете видеть, что художник Эшер нарисовал обе руки с ненарушенного уровня.

Вы взволнованно рассказываете д-ру Гебу о том, что вы видите в картине Эшера. Он одобрительно кивает и убежденно говорит: «Д-р Хофштадтер интересуется сложными иерархиями, так как полагает, что программы нашего мозгового компьютера — те, что мы называем умом, — образуют сложную иерархию, и из этой сложности происходит наша достославная самость».

«Но ведь это только смелая гипотеза, не так ли?» Вы всегда с подозрением относились к смелым гипотезам. Приходится быть осмотрительным, когда ученые начинают высказывать безумные идеи.

«Ну, вы знаете, он много думал об этой проблеме, — мечтательно говорит сторонник Хофштадтера. — И я уверен, что когда-нибудь он это докажет, построив кремниевый компьютер с сознательной самостью».

Вас впечатляет мечта Хофштадтера — нашему обществу нужны мечтатели, — но вы чувствуете потребность защитить логику. «Я должен признаться, что немного остерегаюсь сложных иерархий, — говорите вы. — Когда я изучал логические типы, мне говорили, что их придумали для сохранения чистоты логики. Но вы, то есть д-р Хофштадтер, причудливо смешиваете их не только в языке, но и в реальных естественных системах. Откуда мы знаем, что природа дает нам такое право? В конце концов, парадоксы языка имеют оттенок произвольности и искусственности». Вы очень довольны, что можете спорить если не с Хофштадтером, то, по крайней мере, с его сторонником, используя то, что вам кажется неопровержимой логикой.

Но сторонник Хофштадтера готов к спору.

«Кто говорит, что мы можем сохранять чистоту логики? — возражает он. — Или вы ничего не слышали о теореме Гёделя. Я думал, вы читали книгу д-ра Хофштадтера».

«Я говорил вам, что не понимал ее. И именно теорема Гёделя стала для меня окончательным камнем преткновения».

«На самом деле это очень просто. Теорию логических типов придумали два математика — Бертран Рассел и Альфред Уайтхед, — чтобы, как вы говорите, сохранять чистоту логики. Однако еще один математик — Курт Гёдель — доказал, что любая попытка создания математической системы, свободной от парадоксов, обречена на неудачу, если эта система достаточно сложна. Он доказал это, продемонстрировав, что любая достаточно богатая система обречена быть неполной. В ней всегда можно найти утверждение, которое система не способна доказать. По существу, система может быть либо полной, но противоречивой, либо непротиворечивой, но неполной, но никогда не может быть и непротиворечивой, и полной. Гёдель доказал эту теорему, используя так называемую смешанную логику сложных иерархий. Тем самым он отправил на свалку несколько концепций, включая возможность полной и непротиворечивой математической системы, наподобие теории логических типов Рассела и Уайтхеда. Вам все понятно?»

Вы не осмеливаетесь задавать какие-либо дальнейшие вопросы. Математика кажется вам похожей на осиное гнездо. Чем больше вы около него задерживаетесь, тем больше рискуете быть ужаленным. Вы поспешно благодарите своего собеседника и направляетесь к ближайшему выходу.

Но, разумеется, по пути к нему вас останавливаю я. Видя меня, вы удивлены. «А вы что тут делаете?» — спрашиваете вы.

«Это же моя книга. Я могу вмешиваться, когда захочу, — поддразниваю я вас. — Скажите, поверили ли вы обещанию Хофштадтера построить самоосознающий кремниевый компьютер?»

«Не совсем, но это показалось мне интересной идеей», — отвечаете вы.

«Я знаю. Идея сложной иерархии восхищает. Но объяснил ли кто-нибудь, каким образом Хофштадтер собирается порождать разрывность в программах классического кремниевого компьютера, которые по самой своей природе непрерывны? Дело не столько в том, что программы связаны друг с другом обратными связями и становятся настолько переплетенными, что вы практически не можете прослеживать их причинную цепь. Дело вовсе не в этом. Действительно должна существовать разрывность, настоящий скачок за пределы системы — ненарушенный уровень. Иными словами, вопрос в том, каким образом наш мозг, рассматриваемый как классическая система, может иметь ненарушенный уровень? В философии материального реализма, на которой основываются классические системы, существует только один уровень реальности — материальный уровень. Поэтому где же в ней место для ненарушенного уровня?»

«Не спрашивайте, — просите вы. — А что предлагаете вы?»

«Позвольте рассказать вам историю. Однажды кто-то увидел, как суфийский учитель мулла Насреддин, стоя на коленях, добавляет йогурт к воде в пруду. «Что ты делаешь, Насреддин?» — спросил этот прохожий.

«Я пытаюсь делать йогурт», — отвечал мулла.

«Но так же невозможно делать йогурт!»

«А вдруг получится», — с оптимизмом сказал мулла».

Вы смеетесь. «Забавная история. Но истории ничего не доказывают», — возражаете вы.

«Слышали ли вы о кошке Шрёдингера?» — спрашиваю я в ответ.

«Да», — говорите вы, немного светлея.

«Согласно квантовой механике, по прошествии часа кошка наполовину жива и наполовину мертва. Теперь предположим, что мы установили машину, чтобы наблюдать за тем, жива кошка или мертва».

Вы не можете сдержаться: «Мне все это известно; машина принимает дихотомию кошки. Она не способна давать определенные показания, пока ее не выручает сознательный наблюдатель».

«Ладно. Но предположим, что мы создаем целую иерархию неодушевленных машин, последовательно наблюдающих показания каждой предыдущей машины. Разве не логично считать, что все они будут приобретать квантовую дихотомию состояния кошки?»

Вы согласно киваете. Это кажется вполне логичным.

«Поэтому имея волновую функцию кошки в виде квантовой суперпозиции, мы, в действительности, открываем возможность того, что все материальные объекты во вселенной могут заразиться квантовой суперпозицией. Квантовая суперпозиция стала универсальной. Но это достигается определенной ценой. Вы понимаете?»

«Нет, не понимаю».

«Система не замкнута».

«Аа».

«Эта открытость или неполнота становится логической необходимостью, если вы, вслед за Шрёдингером, даете квантовое описание макроскопическим системам. Вот это — подлинная дилемма Гёделя».

«На что вы намекаете?» — спрашиваете вы озадаченно.

«Чтобы разрешить дилемму, мы должны быть способны действительно выходить за пределы системы, а это означает существование квантового механизма в нашем мозгу и коллапсирующего его нелокального сознания. Поэтому для того чтобы иметь подлинную сложную иерархию — разрывность, ненарушенный уровень и все прочее, — в наших головах должна быть квантовая система».

«В самом деле?»

Но я заканчиваю нашу беседу (скачком, используя ненарушенный уровень). Все, что имеет начало, должно в свое время где-то заканчиваться — даже волнующие идеи, вроде существования квантовой системы у нас в мозгу.

Ладно, теперь вы знаете, что такое сложная иерархия, вы согласны с тем, что она работает только для квантовой системы в рамках общей идеалистической схемы, и вы интуитивно догадываетесь, что это может объяснять наше собственное самоотнесение. Давайте посмотрим, так ли это.

Возвращение к кошке Шрёдингера

Чтобы понять, каким образом в уме-мозгу возникают сложная иерархия и самоотнесение, давайте еще раз вернемся к кошке Шрёдингера.

Согласно квантовой механике, по прошествии часа состояние кошки наполовину живое и наполовину мертвое. Если мы устанавливаем машину для измерения того, жива кошка или мертва, то машина заражается дихотомией кошки. А если мы устанавливаем целый ряд неразумных машин, в котором каждая последующая измеряет показания предыдущей, то неизбежным логическим следствием этого становится то, что все они приобретают квантовую дихотомию.

Это похоже на историю об островитянине и миссионере. Миссионер объясняет, каким образом землю держит сила тяготения и т.д. Но островитянин возражает ему, заявляя: «Я знаю, кто действительно держит землю. Это черепаха».

Миссионер снисходительно улыбается. «Но тогда, дорогой мой, кто держит черепаху?»

Островитянин остается невозмутимым. «Вы меня не обманете, — укоряет он миссионера. —Это все черепахи, до самого низа».

Суть цепи фон Нойманна, разумеется, состоит в том, что дихотомия измерительных приборов, наблюдающих кошку Шредингера, идет «до самого низа». Система бесконечно регрессивна. Она не коллапсирует сама по себе. Мы тщетно ищем коллапс в цепи фон Нойманна, подобно тому как мы тщетно ищем истинностное значение в парадоксе лжеца. В обоих случаях мы приходим к бесконечностям. Мы имеем дело со сложными иерархиями.

Чтобы разрешить дилемму, мы должны выйти из системы на ненарушенный уровень. Согласно идеалистической интерпретации квантовой механики, в качестве ненарушенного уровня действует нелокальное сознание, поскольку оно коллапсирует ум-мозг извне пространства-времени, таким образом, заканчивая цепь фон Нойманна. С этой точки зрения никакой дилеммы Гёделя не существует.

Однако, с точки зрения ума-мозга, все иначе. Давайте построим примерную модель реакции ума-мозга на стимул. Стимул обрабатывается сенсорным аппаратом и представляется двойной системе. Состояние квантовой системы распространяется как когерентная суперпозиция, и все соединяющиеся с ней классические измерительные приборы тоже становятся когерентными суперпозициями. Однако не существует никакой ментальной программы, осуществляющей выбор между разными аспектами когерентной суперпозиции; в уме-мозге нет никакой программы, которую можно идентифицировать в качестве центрального процессора. Субъект — это не гомункулус, действующий на том же уровне, что и программы ума-мозга.

Вместо этого имеется разрывность, нарушение причинной связи в процессе выбора из возможных альтернатив в пуле вероятности, который дается квантовой системой. Выбор представляет собой дискретный акт в трансцендентной сфере — действие нашего нелокального сознания. Никакое линейное, причинно-следственное описание в пространстве-времени невозможно. Это — «белое пятно» (как в картине Эшера «Галерея гравюр») в нашей картине сложной иерархии в уме-мозге. Результатом становится самоотнесение. Сознание коллапсирует общее квантовое состояние двойной системы, приводя к первичному разделению субъекта и объекта. Однако, вследствие сложной иерархии, сознание отождествляется с «я» самоотнесения и переживает первичное осознание — Я есть.

Самость нашего самоотнесения обусловлена сложной иерархией, но наше сознание — это сознание Бытия, которое лежит за пределами субъект-объектного деления. Во вселенной нет никакого другого источника сознания. Самость самоотнесения и сознание изначального сознания вместе создают то, что мы называем самосознанием.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ

ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА

В предыдущей главе мы видели, что ни одно из философских решений проблемы ум-тело нельзя считать полностью удовлетворительным. Самой удовлетворительной философией кажется монистический идеализм, так как он основывается на первичной реальности сознания, но даже он оставляет без ответа вопрос о том, как возникает опыт нашего индивидуального, личного «я».

Почему личная самость оказывается для идеализма трудной проблемой? Потому что в идеализме сознание единое и трансцендентное. Тогда вполне можно спросить, почему и как возникает ощущение отдельности? Традиционный ответ, который дают такие идеалисты, как Шанкара, состоит в том, что индивидуальная самость, подобно всему остальному имманентному миру, иллюзорна. Она составляет часть того, что на санскрите именуется майей — иллюзией мира. Аналогичным образом, Платон называл мир театром теней. Но ни один идеалистический философ никогда не объяснял, почему существует такая иллюзия. Некоторые из них просто отрицают, что объяснение вообще возможно: «Доктрина майи признает реальность множественного с относительной точки зрения (мира субъектов и объектов) — и просто утверждает, что отношение этой относительной реальности к Абсолюту (недифференцированному, не-проявленному сознанию) не может быть познано или описано». Это неудовлетворительный ответ. Мы хотим знать, действительно ли опыт индивидуального «я» представляет собой иллюзию — эпифеномен. Если это так, мы хотим знать, что создает такую иллюзию.

Если бы вы увидели оптическую иллюзию, то сразу же стали бы искать ее объяснения, не так ли? Этот опыт индивидуального «я» представляет собой самый постоянный опыт в нашей жизни. Разве нам не следует искать объяснения того, почему он возникает? Может быть, если бы выяснили, как возникает индивидуальное «я», мы бы могли лучше понимать самих себя? Может ли наша модель объяснять майю? В этой главе я предложуточку зрения на ум и мозг (систему, которую можно называть ум-мозг), которая, в рамках монистического идеализма, объясняет наш опыт существования в качестве отдельного «я».

Идеализм и квантовый ум-мозг

В течение нескольких прошлых лет мне становилось все яснее, что единственное представление об уме-мозге, способное давать его полное и непротиворечивое объяснение, состоит в следующем: ум-мозг представляет собой взаимодействующую систему, которая содержит в себе как классические, так и квантовые компоненты. Эти компоненты взаимодействуют в рамках основной идеалистической концептуальной системы, где сознание первично. В этой и двух следующих главах я буду исследовать решение проблемы ум-тело, которое предлагает такая точка зрения. Я покажу, что эта точка зрения в отличие от других решений проблемы ум-тело объясняет сознание, причинно-следственные отношения в вопросах ума-мозга (то есть природу свободной воли) и опыт личной самотождественности. Вдобавок мы увидим, что творческая способность представляет собой фундаментальную составную часть человеческого опыта.

Разумеется, различие между квантовыми и классическими механизмами здесь носит чисто функциональный характер (в смысле, описанном в главе 9).

Квантовый компонент ума-мозга является восстанавливающимся, и его состояния многогранны. Он служит средством воплощения сознательного выбора и творчества.Напротив, в силу долгого времени своего восстановления, классический компонент ума-мозга может формировать память и, таким образом, служить точкой отсчета для опыта.

Вы можете спросить, есть ли вообще какие-либо доказательства того, что идеи квантовой механики применимы к уму-мозгу? По-видимому, на этот счет существуют, по крайней мере, косвенные доказательства.

Дэвид Бом, а до него — Огюст Конт, отмечали, что в мышлении, судя по всему, действует принцип неопределенности. Если мы сосредоточиваемся на содержании мысли, то упускаем из виду направление, в котором идет мысль. Если мы сосредоточиваемся на направлении мысли, то ее содержание становится расплывчатым. Понаблюдайте за собственными мыслями и убедитесь в этом сами.

Можно обобщить замечание Бома и утверждать, что мышление имеет архетипический компонент. Его появление в поле осознания связано с двумя сопряженными переменными: признаком (мгновенным содержанием, сходным с положением физических объектов) и ассоциацией (движением мысли в осознании, сходным с импульсом физических объектов). Заметьте, что само осознание сходно с пространством, в котором появляются объекты мысли.

Таким образом, ментальные феномены, например мысль, по-видимому, демонстрируют взаимодополнительность. Мы можем утверждать, что хотя мысль всегда проявляется в определенной форме (описываемой такими атрибутами, как признак и ассоциация), между проявлениями она существует в виде трансцендентных архетипов — подобно квантовому объекту с его аспектами трансцендентной когерентной суперпозиции (волны) и проявленной частицы.

Вдобавок существует множество свидетельств отсутствия непрерывности — квантовых скачков — в ментальных феноменах, особенно в феномене творчества. Вот убедительное высказывание моего любимого композитора Чайковского: «Вообще говоря, зародыш будущего сочинения появляется внезапно и неожиданно… С необычайной быстротой и силой он укореняется, прорастает, выпускает ветви и листья и, наконец, расцветает. Я никак не могу определить процесс творчества, кроме как с помощью этого сравнения».

Это в точности такое сравнение, какое бы мог использовать квантовый физик для описания квантового скачка. Я не буду приводить другие цитаты, но великие математики — например, Жюль Анри Пуанкаре и Карл Фридрих Гаусс — сходным образом описывали собственный опыт творчества как внезапный и дискретный, подобный квантовому скачку.

Ту же мысль очень хорошо передает комикс Сидни Харриса: Эйнштейн с обычным рассеянным видом стоит у доски с мелом в руке, готовый открыть новый закон. На доске написано, а затем зачеркнуто уравнение Е = та². Под ним написано и тоже зачеркнуто Е = mb². Подпись гласит «Момент творчества». Появится ли Е = mс²? Навряд ли. Комикс представляет собой карикатурное изображение момента творчества именно потому, что все мы интуитивно знаем: момент творчества не следует за такими непрерывными, логическими шагами. (Прекрасное обсуждение так называемой неряшливости и отсутствия строгости в действительных занятиях математикой дано в восхитительной книге Джорджа Полья «Как это решать».)

Существуют свидетельства нелокальности и в действии ума — не только приводившиеся ранее спорные данные по дальновидению, но также данные недавних экспериментов по когерентности мозговых волн, которые мы будем обсуждать позднее.

Исследования Тони Марсела говорят в поддержку идеи квантового компонента ума-мозга. Эти данные достаточно важны и заслуживают особого рассмотрения .

Возвращаясь к данным Тони Марсела

В течение более чем десяти лет данные Тони Марсела не получали полностью удовлетворительного объяснения с помощью существующих когнитивных моделей. Эти данные касаются измерения времени распознавания последнего слова в таких трехсловных последовательностях, как дерево—palm (ладонь/пальма)— запястье и рука— palm (ладонь/пальма) —запястье, где среднее двусмысленное слово иногда маскировалось узором, так что его можно было воспринимать только бессознательно. Оказалось, что действие маскировки устраняло конгруэнтное (в случае руки) и инконгруэнтное (в случае дерева)влияние первого (подготавливающего) слова на время распознавания.

Ситуация отсутствия маскировки, в которой испытуемые осознают второе слово, свидетельствует в пользу того, что называется избирательной теорией воздействия предшествующего контекста в распознавании слов. Первое слово влияет на воспринимаемое значение многозначного второго слова. Воспринимается только преднастроенное (действием первого слова) значение второго слова. Если это значение гармонирует (дисгармонирует) со значением распознаваемого третьего слова, мы получаем облегчение (затруднение) распознавания — более короткое (длинное) время распознавания. Если рассматривать ум-мозг как классический компьютер, как это делают функционалисты, то в такого рода ситуации компьютер, по-видимому, действует последовательным, линейным и однонаправленным образом, сверху вниз.

Когда многозначное слово маскируют узором, для последующей переработки информации, по-видимому, доступны оба его значения — независимо от присутствия подготавливающего контекста, — поскольку в конгруэнтных и инконгруэнтных условиях для распознания третьего слова требуется аналогичное время. Сам Марсел ссылался на важность проведения различия между сознательным и бессознательным восприятием и замечал, что к бессознательной идентификации должна применяться неизбирательная теория (избирательная теория применима только к сознательному восприятию). Вдобавок представляется, что такая неизбирательная теория должна основываться на параллельной переработке информации, при которой множественные единицы информации перерабатываются одновременно, при наличии обратной связи. Такие параллельно распределенные модели переработки информации представляют собой примеры коннекционистского подхода «снизу вверх» к устройствам искусственного интеллекта, в котором главную роль играют соединения между различными элементами.

Если не слишком вдаваться в технические подробности, можно констатировать, что линейные и избирательные классические функционалистские модели без труда объясняют действие преднастраивающего контекста в случаях, когда не используется маскировка, но не могут объяснять значимое изменение, наблюдаемое в случаях бессознательного восприятия в экспериментах с использованием маскировки. То же справедливо и для теорий неизбирательной параллельной переработки. Их можно приспособить к тому или другому набору данных — к случаям сознательного восприятия или бессознательного восприятия, — но они не могут логически последовательно объяснять оба набора данных. Следовательно, заключает Марсел в упомянутой выше работе, «эти данные [для случаев маскировки] противоречат данным для случаев отсутствия маскировки и качественно отличаются от них». Поэтому различие между сознательным и бессознательным восприятием было проблемой для сторонников когнитивных моделей.

Психолог Майкл Познер предложил когнитивное решение, в котором роль решающего элемента в различии между сознательным и бессознательным восприятием играет внимание. Внимание предполагает избирательность. Таким образом, по мнению Познера, мы выбираем одно из двух значений, когда используем внимание, как в случае сознательного восприятия неоднозначного слова в эксперименте Марсела. Когда мы невнимательны, не происходит никакого выбора. Поэтому воспринимаются оба значения неоднозначного слова, как при бессознательном восприятии слова, замаскированного узором, в эксперименте Марсела.

Так кто включает или выключает внимание? Согласно Познеру, это делает некий центральный процессор. Однако никто никогда не находил в уме-мозге центральный процессор, и это понятие вызывает в воображении картину последовательности маленьких человечков, или гомункулусов, заключенных внутри мозга.

Нобелевский лауреат биолог Френсис Крик намекает на эту проблему в следующей истории: «Недавно я безуспешно пытался объяснить интеллигентной женщине проблему понимания того, как мы вообще что-либо воспринимаем. Она не могла понять, в чем же тут проблема. Наконец я в отчаянии спросил ее, как, по ее мнению, она сама видит мир. Она ответила, что, вероятно, где-то у нее в голове есть что-то вроде телевизора. «Так кто же его смотрит?» — спросил я. Теперь она сразу же увидела эту проблему».

Мы тоже можем с ней столкнуться: в мозгу нет никакого гомункулуса, или центрального процессора, который включает и выключает внимание, который интерпретирует все действия ментальных конгломератов, приписывая им значение и настраивая каналы из центрального поста управления. Таким образом, самоотнесение — способность ссылаться на наше «я» как на субъекта нашего опыта — представляет собой чрезвычайно трудную проблему для любых типов классических функционалистских моделей. Мы ищем то, что ищет, — эту неотъемлемую рефлексивность так же трудно объяснять в материалистических моделях ума-мозга, как цепь фон Нойманна в квантовом измерении.

Однако предположим, что когда кто-то видит замаскированное узором слово, имеющее два возможных значения, ум-мозг становится квантовой когерентной суперпозицией состояний — каждое из которых соответствует одному из двух значений слова. Это предположение может объяснять оба набора данных Марсела — сознательное и бессознательное восприятия — без привлечения идеи центрального процессора.

Квантово-механическая интерпретация данных по сознательному восприятию заключается в том, что контекстное слово рука проецирует из двузначного слова palm (ладонь/пальма) (когерентной суперпозиции) состояние со значением руки (то есть волновая функция коллапсирует с выбором только значения руки). Это состояние имеет большое перекрывание с состоянием, соответствующим конечному слову запястье (в квантовой механике положительные ассоциации выражаются как большие перекрывания значения между состояниями), и потому распознание этого слова облегчается.

Сходным образом, в квантовом описании инконгруэнтного случая с отсутствием маскировки контекстное слово дерево проецирует из состояния когерентной суперпозиции palm (ладонь/пальма) состояние со значением дерева; перекрывание значения между состояниями, соответствующими дереву и запястью, мало, и потому распознавание затрудняется. При использовании маскировки в обоих случаях — конгруэнтном и инконгруэнтном — слово palm (ладонь/пальма) воспринимается бессознательно, и потому не происходит проекции никакого конкретного значения — никакого коллапса когерентной суперпозиции. Таким образом, можно видеть прямое свидетельство того, что слово palm (ладонь/пальма) ведет к состоянию когерентной суперпозиции, содержащему оба значения этого слова — и дерево, и ладонь (часть руки). Как иначе можно было бы объяснить тот факт, что действие подготавливающего (контекстного) слова в эксперименте Марсела почти полностью исчезает, когда слово palm маскируется узором?

Феномен одновременного доступа к обоим значениям слова palm — дерево и часть руки — трудно поддается объяснению в классическом линейном описании ума-мозга потому, что это описание по принципу «или-или». Преимущество квантового описания по принципу «и-и» очевидно.

Я отдаю себе отчет в том, что данные, предполагающие параллели между умом и квантовыми феноменами — неопределенностью, дополнительностью, квантовыми скачками, нелокальностью и, наконец, когерентной суперпозицией — нельзя считать неопровержимыми. Однако они вполне могли бы указывать на нечто радикальное: то, что мы называем умом, состоит из объектов, которые сходны с объектами субмикроскопической материи, и подчиняются правилам, сходным с правилами квантовой механики.

Позвольте мне выразить эту революционную идею по-другому Допустим, что подобно тому как обычная материя, в конечном счете, состоит из субмикроскопических квантовых объектов, которые можно назвать архетипами материи, так и ум, в конечном счете, состоит из архетипов ментальных объектов (очень похожих на то, что Платон называл «идеями»). Я также предполагаю, что они состоят из той же основной субстанции, из которой состоят материальные архетипы, и что они тоже подчиняются квантовой механике. Поэтому к ним тоже применимы соображения, касающиеся квантового измерения.

Квантовый функционализм

Я не одинок в этом предположении. Десятилетия назад Юнг интуитивно догадывался, что психика и материя, в конечном счете, должны состоять из одной и той же субстанции. В недавние годы ряд ученых предприняли серьезную попытку объяснять данные исследований мозга существованием квантового механизма действия ума-мозга. Далее приводится краткое резюме их рассуждений.

Каким образом электрический импульс проходит от одного нейрона к другому через синаптическую щель (место контакта одного нейрона с другим)? Согласно общепринятой теории, сигнал передается за счет химического изменения. Однако доказательства этого носят несколько косвенный характер, и Е. Харрис Уокер поставил их под сомнение, предложив взамен квантово-механический процесс. Уокер полагает, что синаптическая щель настолько мала, что в передаче нервных сигналов может играть решающую роль квантовый туннельный эффект. Этот эффект представляет собой способность квантовых объектов проходить через иначе непроницаемый барьер, обусловленную их волновой природой. Джон Экклз обсуждал сходный механизм, высказывая предположение о квантовых эффектах в мозге.

Австралийский физик Л. Басс, а в более недавнее время американец Фред Алан Вольф, замечали, что для работы интеллекта необходимо, чтобы импульсная активность одного нейрона сопровождалась активностью многих скоррелированных с ним нейронов на макроскопических расстояниях — до 10 см, что составляет ширину кортикальной ткани. По мнению Вольфа, для того чтобы это происходило, необходимы нелокальные корреляции (разумеется, типа тех, которые предполагает эксперимент ЭПР), существующие в мозгу на молекулярном уровне, в синапсах. Таким образом, даже наше обыденное мышление зависит от природы квантовых событий.

Ученые из Принстонского университета Роберт Джан и Бренда Данн использовали квантовую механику в качестве модели — правда, только метафорической — паранормальных способностей ума-мозга.

Рассмотрим еще раз модель, используемую функционалистами — классический компьютер. Ричард Фейнман однажды математически доказал, что классический компьютер не может имитировать нелокальность. Поэтому функционалисты вынуждены отрицать действительность нашего нелокального опыта, например ЭСВ, поскольку их модель ума-мозга основывается на классическом компьютере (который не способен моделировать или иллюстрировать нелокальные феномены). Какая невероятная близорукость! Вспомним еще раз фразу Абрахама Маслоу: «Если у вас есть только молоток, вы подходите ко всему, как если бы это был гвоздь».

Однако можно ли имитировать сознание без нелокальности? Я говорю о сознании, каким переживаем его мы, люди, — сознании, способном к творчеству, любви, свободе выбора, ЭСВ, мистическому опыту, — сознании, которое осмеливается создавать осмысленное и развивающееся мировоззрение для того, чтобы понимать свое место во вселенной.

Возможно, мозг вмещает сознание потому, что в нем есть квантовая система, работающая бок о бок с классической, — считают биолог из университета Альберты К. Стюарт и его сотрудники, физики М. Юмезава и Й. Такахаси, а также физик из лаборатории Лоуренса Беркли Генри Стэпп. В этой модели, которую я адаптировал для данной книги (см. следующий раздел), ум-мозг рассматривается как две взаимодействующие системы — квантовая и классическая. Классическая система представляет собой компьютер, работающий с программами, которые для всех практических целей подчиняются детерминистическим законам классической физики, и поэтому могут моделироваться в алгоритмической форме. Однако квантовая система работает с программами, которые являются лишь частично алгоритмическими. Волновая функция эволюционирует в соответствии с вероятностными законами новой физики — это алгоритмическая, непрерывная часть. Имеется также фундаментально не алгоритмизируемая дискретность коллапса волновой функции. Только квантовая система демонстрирует квантовую когерентность, нелокальную корреляцию между своими компонентами. Кроме того, квантовая система восстанавливается, и потому может иметь дело с новым (поскольку квантовые объекты вечно остаются новыми). Классическая система необходима для формирования памяти, для регистрации событий коллапса и для создания ощущения непрерывности.

Накопление интересных и наводящих на размышления идей и данных может продолжаться, но суть дела проста: среди многих физиков растет убеждение, что мозг представляет собой интерактивную систему с квантово-механической макроструктурой в качестве важного дополнения к собранию нейронов. Подобную идею пока еще никак нельзя назвать общепринятой, но не является она и одиноким исключением.

Ум-мозг — и квантовая система, и измерительный прибор

Технически мы рассматриваем квантовую систему ума-мозга как макроквантовую систему, состоящую из многих компонентов, которые не только взаимодействуют посредством локальных обменов, но также скоррелированы по типу ЭПР. Как представлять состояния такого рода системы?

Представьте себе два маятника, свисающие с туго натянутой струны. Или, еще лучше, представьте себе, что вы и ваш друг раскачиваетесь как мятники. Теперь вы оба образуете систему сопряженных маятников. Если вы начинаете двигаться, но ваш друг неподвижен, то очень скоро он тоже начнет раскачиваться — так сильно, что очень скоро он будет забирать всю энергию, и вы остановитесь. Затем цикл повторится. Однако кое-чего не хватает. В ваших действиях не хватает единства. Чтобы это исправить, вы оба можете одновременно начать раскачиваться в одной и той же фазе. Начав таким образом, вы будете раскачиваться вместе в движении, которое продолжалось бы вечно, если бы не было трения. То же самое было бы справедливо, если бы вы вместе начали раскачиваться в противофазе. Эти два способа раскачивания называются нормальными модами двойного маятника. (Однако корреляция между вами носит полностью локальный характер; ее делает возможной натянутая струна, которая поддерживает ваши маятники,)

Можно сходным образом представлять состояния сложной системы, хотя и квантовой, ее так называемыми нормальными модами возбуждения, ее квантами, или, в более общем виде, конгломератами нормальных мод. (Еще слишком рано давать этим ментальным квантам названия, но на недавней конференции по сознанию, где я присутствовал, мы забавлялись с такими названиями, как психоны, ментоны и т.д.)

Предположим — что, если эти нормальные моды составляют ментальные архетипы, о которых я упоминал ранее? Юнг находил, что ментальные архетипы носят универсальный характер; они не зависят от расы, истории, культуры и географического происхождения. Это довольно хорошо согласуется с той идеей, что архетипы Юнга представляют собой конгломераты универсальных квантов — так называемых нормальных мод. Я буду называть состояния квантовой системы мозга, состоящие из этих квантов, чистыми ментальными состояниями. Такая формальная номенклатура будет полезна в дальнейшем обсуждении.

Предположим также, что большая часть мозга представляет собой классический аналог измерительного прибора, который мы используем для увеличения субмикроскопических материальных объектов, чтобы делать их видимыми. Предположим, что классический прибор мозга увеличивает и регистрирует квантовые объекты ума.

Это разрешает одну из самых стойких загадок проблемы ум-мозг — проблему тождественности ума и мозга. В настоящее время философы либо постулируют тождественность ума и мозга, не поясняя, что тождественно чему, либо пытаются определять тот или иной вид психофизического параллелизма. Например, в классическом функционализме невозможно действительно установить соотношение ментальных состояний и состояний компьютера.

В квантовой модели ментальные состояния — это состояния квантовой системы, и при измерении эти состояния становятся скоррелированными с состояниями измерительного прибора (подобно тому, как в парадоксе кошки Шредингера состояние кошки становится скоррелированным с состоянием радиоактивного атома). Поэтому в каждом квантовом событии состояние ума-мозга, которое коллапсирует и переживается, представляет собой чистое ментальное состояние, измеряемое (усиливаемое и регистрируемое) классическим мозгом, из чего следует ясное определение тождественности и ее обоснование.

Признание того, что большая часть мозга представляет собой измерительный прибор, ведет к новому и полезному образу мышления о мозге и сознательных событиях. Биологи часто доказывают, что сознание должно быть эпифеноменом мозга, поскольку изменение мозга в результате травмы или действия наркотиков изменяет сознательные события. Да! — говорит квантовый теоретик — потому что изменение измерительного прибора, безусловно, меняет то, что он может измерять, и, следовательно, изменяет событие.

Та мысль, что к уму-мозгу следует применять формальную структуру квантовой механики, вовсе не нова и развивалась постепенно. Однако идея рассмотрения ума-мозга как квантовой системы/измерительного прибора является новой, и я хочу здесь исследовать именно последствия этой гипотезы.

Исследователи мозга, придерживающиеся материалистической ориентации, будут возражать. Макроскопические объекты подчиняются классическим законам, хотя и приблизительно. Каким образом можно применять квантовый механизм к макроструктуре мозга, чтобы это вносило достаточные различия?

Те из нас, кто хочет исследовать сознание, будут отклонять это возражение. Существуют некоторые исключения из общего правила, согласно которому объекты в макрокосме подчиняются классической физике — пусть даже приблизительно. Существует ряд систем, которые невозможно объяснять с помощью классической физики даже на макроуровне. Одна из таких систем, которую мы уже обсуждали, — это сверхпроводник. Еще один общеизвестный случай квантового феномена на макроуровне представляет собой лазер.

Лазерный луч путешествует к луне и обратно, оставаясь тонким, как карандаш, потому что его фотоны существуют в когерентной синхронности. Видели ли вы когда-нибудь людей, танцующих без музыки? Они движутся совершенно несогласованно, правда? Но начните отстукивать ритм, и они будут способны танцевать в полной гармонии друг с другом. Когерентность фотонов лазерного луча возникает от ритма их квантово-механических взаимодействий, действующего даже на макроуровне.

Может ли быть так, что квантовый механизм в нашем мозгу, действующий аналогично лазеру, открывается направляющему влиянию нелокального сознания, причем классические части мозга играют роль измерительного прибора, усиливающего и регистрирующего (хотя бы временно) квантовые события? Я убежден, что может.

Действительно ли тот тип когерентности, который демонстрирует лазер, возникает между различными областями мозга при определенных ментальных действиях? Некоторые экспериментальные данные свидетельствуют о существовании такой когерентности.

Исследователи медитации изучали мозговые волны от различных частей мозга — передних и задних, правых и левых, чтобы выяснить степень их совпадения по фазе. Используя сложные методы, эти исследователи показали наличие когерентности биоэлектрической волновой активности мозга, измерявшейся в отведениях с разных участков кожи головы испытуемых в состоянии медитации. Первоначальные сообщения о пространственной когерентности мозговых волн впоследствии были подтверждены другими исследователями. Более того, было обнаружено, что степень когерентности прямо пропорциональна степени непосредственного осознания, о которой сообщали медитирующие.

Пространственная когерентность — это одно из поразительных свойств квантовых систем. Таким образом, эти эксперименты по когерентности, возможно, дают прямое свидетельство того, что мозг действует как измерительный прибор для нормальных мод квантовой системы, которую мы можем назвать квантовым умом.

В более недавнее время эксперименты с когерентностью ЭЭГ медитирующих испытуемых были распространены на измерение когерентности волн мозга одновременно у двух испытуемых и дали положительные результаты. Это новое свидетельство квантовой нелокальности. Два человека совместно медитируют, или становятся скоррелированными посредством дальновидения, и их мозговые волны демонстрируют когерентность. Что еще, помимо корреляции по типу ЭПР, может объяснять такие данные?

На настоящий момент самым убедительным свидетельством в поддержку идеи квантовых феноменов в уме-мозге следует считать непосредственное наблюдение ЭПР-корреляции между двумя мозгами Джакобо Гринбергом-Зильбербаумом и его сотрудниками (глава 8). В этом эксперименте два испытуемых в течение некоторого времени взаимодействуют друг с другом, пока не почувствуют, что между ними установилась непосредственная (нелокальная) связь. Затем испытуемые поддерживают прямой контакт, находясь в удаленных друг от друга отдельных экранирующих камерах (клетках Фарадея). Когда мозг одного из испытуемых реагирует на внешний стимул вызванным потенциалом, мозг другого испытуемого демонстрирует «потенциал переноса», сходный по форме и силе с вызванным потенциалом. Это можно интерпретировать только как пример квантовой нелокальности, обусловленный квантовой нелокальной корреляцией между двумя умами-мозгами, устанавливающейся через их нелокальное сознание.

Не беспокойтесь, если квантовый компьютер кажется вам похожим на связующий мозг Экклза и, таким образом, дуалистическим. Квантовый компьютер образован квантовой кооперацией между некоторыми, пока еще неизвестными, мозговыми субстратами. В отличие от гипотетического связующего мозга он не является локализованной частью мозга, и его связь с сознанием не нарушает закон сохранения энергии. До направляющего влияния сознания ум-мозг (подобно любому объекту) существует в качестве бесформенной потенции в трансцендентной сфере сознания. Когда нелокальное сознание коллапсирует волновую функцию ума-мозга, это осуществляется посредством выбора и признания, а не какого бы то ни было энергетического процесса.

А как насчет того, что квантовый мозг — это многообещающая гипотеза, а не наблюдаемый факт? Верно, что квантовый ум-мозг — это только гипотеза. Однако эта гипотеза основывается на прочном философском и теоретическом фундаменте и поддерживается многими наводящими на размышления экспериментальными свидетельствами. (Теория кровообращения формулировалась до того, как был обнаружен последний кусочек этой головоломки — капиллярная сеть. Точно так же, для проявления и циркуляции ментальных процессов в мозгу нам нужна ЭПР-скоррелированная квантовая сеть. Она должна существовать.) Кроме того, эта гипотеза достаточно конкретна для того, чтобы давать возможность дальнейших теоретических предсказаний, которые можно подвергать экспериментальной проверке. Вдобавок, поскольку эта гипотеза использует классический (поведенческий) предел в качестве нового принципа соответствия (рассматриваемого в главе 13), она согласуется со всеми данными, которые объясняет прежняя теория.

Все новые научные парадигмы начинаются с гипотез и теоретизирования. Философия превращается в пустые обещания именно тогда, когда она не помогает формулировать новые теории и способы их экспериментальной проверки, или когда она не хочет иметь дело со старыми экспериментальными данными, не получившими адекватного объяснения (как произошло с материальным реализмом в отношении проблемы сознания).

Здесь может быть применим принцип дополнительности между живым и неживым — невозможность изучения жизни отдельно от живого организма, на которую указывал Бор. Двойственный ум-мозг как квантовая система/измерительный прибор характеризуется интенсивным взаимодействием, и именно это взаимодействие, как мы увидим, ответственно за появление индивидуальной и личной самотождественности. По-видимому, здесь тоже может быть дополнительность. Быть может, невозможно изучать квантовую систему мозга отдельно, не разрушая являющийся ее отличительной особенностью сознательный опыт.

Подведем итоги: я предложил новую точку зрения на ум-мозг, как включающий в себя и квантовую систему, и измерительный прибор. Подобная система включает в себя сознание, коллапсирующее ее волновую функцию, объясняет причинно-следственные отношения как результат свободных выборов сознания и предполагает творчество как новое начало, каковым является каждый коллапс. Далее излагаются теоретические основы для понимания того, как эта теория объясняет субъект-объектное деление мира и, в конечном счете, личную самость.

Квантовое измерение в уме-мозге: сотрудничество квантового и классического

Классический функционализм исходит из предположения, что мозг — это аппаратное обеспечение, а ум — программы. Было бы столь же необоснованным говорить, что мозг имеет классическую природу, а ум — квантовую. Вместо этого в предлагаемой здесь идеалистической модели переживаемые ментальные состояния возникают из взаимодействия классической и квантовой систем.

Что самое важное, причинная действенность квантовой системы ума-мозга происходит от нелокального сознания, которое коллапсирует волновую функцию ума и переживает результат этого коллапса, В идеализме переживающий субъект нелокален и един — существует только один субъект опыта. Объекты выходят из сферы трансцендентной возможности в сферу проявления, когда нелокальное единое сознание коллапсирует их волновые функции, но мы доказали, что для завершения измерения коллапс должен происходить в присутствии осознания ума-мозга. Однако, пытаясь объяснить проявление ума-мозга и осознания, мы попадаем в порочный круг причинности: без осознания нет завершения измерения, но без завершения измерения нет осознания.

Чтобы ясно видеть и этот порочный круг, и выход из него, мы можем применить к уму-мозгу теорию квантового измерения. Согласно фон Нойманну, состояние квантовой системы изменяется двумя отдельными путями. Первый из них представляет собой непрерывное изменение. Состояние распространяется как волна, становясь когерентной суперпозицией состояний, допускаемых ситуацией. Каждое потенциальное состояние имеет определенный статистический вес, соответствующий амплитуде его волны вероятности. Измерение вносит в состояние второе, дискретное изменение. Внезапно состояние суперпозиции — многогранное состояние, существующее в потенции, — сводится к только одной актуализируемой грани. Представьте себе распространение состояния суперпозиции как развитие набора возможностей, а измерение — как процесс, который путем отбора (согласно правилам вероятности) проявляет только одно состояние из набора.

Многие физики считают процесс отбора чисто случайным. Именно эта точка зрения вызвала протестующее замечание Эйнштейна, что Бог не играет в кости. Но если Бог не играет в кости, то кто или что отбирает результат единичного квантового измерения? Согласно идеалистической интерпретации, выбор осуществляет сознание — но нелокальное единое сознание. Вмешательство нелокального сознания коллапсирует облако вероятностей квантовой системы. Здесь имеется дополнительность. В проявленном мире процесс отбора, с которым связан коллапс, выглядит случайным, в то время как в трансцендентной сфере процесс отбора выглядит как выбор. Как однажды заметил антрополог Грегори Бэйтсон: «Случайность — это противоположность выбора».

Кроме того, квантовая система ума-мозга должна развиваться во времени в соответствии с правилами теории измерения и становиться когерентной суперпозицией. Классические функциональные системы мозга играют роль измерительного прибора и также становятся суперпозицией. Таким образом, до коллапса состояние ума-мозга существует в виде потенциальностей множества возможных паттернов, которые Гейзенберг называл тенденциями. Коллапс актуализирует одну из этих тенденций, что после завершения измерения ведет к сознательному опыту (с осознанием). Важно то, что результат измерения представляет собой дискретное событие в пространстве-времени.

Согласно идеалистической интерпретации, исход коллапса любой и всех квантовых систем выбирает сознание. Это относится и к постулированной нами квантовой системе в уме-мозге. Таким образом, рассуждая о взаимодействующей классической/квантовой системе ума-мозга на языке теории измерения, интерпретируемой с позиции монистического идеализма, мы приходим к следующему выводу: наше сознание выбирает исход коллапса квантового состояния нашего мозга. Поскольку этот исход представляет собой сознательный опыт, мы выбираем свой сознательный опыт — однако не осознаем процесс, лежащий в основе такого выбора. Именно эта бессознательность ведет к иллюзорной отдельности — отождествлению с отдельным «я» самоотнесения (а не с «мы» единого сознания). Иллюзия отдельности возникает в два этапа, но связанный с ней основной механизм называется сложной иерархией. Этот механизм рассматривается в следующей главе.

Читать онлайн. Книга «Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир». Амит Госвами

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ I. Объединение науки и духовности
ГЛАВА 1. ПРОПАСТЬ И МОСТ
ГЛАВА 2. СТАРАЯ ФИЗИКА И ЕЕ ФИЛОСОФСКОЕ НАСЛЕДИЕ
ГЛАВА 3. КВАНТОВАЯ ФИЗИКА И КОНЧИНА МАТЕРИАЛЬНОГО РЕАЛИЗМА
ГЛАВА 4. ФИЛОСОФИЯ МОНИСТИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ II. ИДЕАЛИЗМ И РАЗРЕШЕНИЕ КВАНТОВЫХ ПАРАДОКСОВ
ГЛАВА 5. ОБЪЕКТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ ОДНОВРЕМЕННО В ДВУХ МЕСТАХ, И СЛЕДСТВИЯ, КОТОРЫЕ ПРЕДШЕСТВУЮТ СВОИМ ПРИЧИНАМ
ГЛАВА 6. ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ КОШКИ ШРЁДИНГЕРА
ГЛАВА 7. Я ВЫБИРАЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, Я ЕСТЬ
ГЛАВА 8. ПАРАДОКС ЭЙНШТЕЙНА-ПОДОЛЬСКОГО-РОЗЕНА
ГЛАВА 9. ПРИМИРЕНИЕ РЕАЛИЗМА И ИДЕАЛИЗМА
ЧАСТЬ III. САМОТНЕСЕНИЕ: КАК ОДНО СТАНОВИТСЯ МНОГИМ
ГЛАВА 10. ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ УМ-ТЕЛО
ГЛАВА 11. В ПОИСКАХ КВАНТОВОГО УМА
ГЛАВА 12. ПАРАДОКСЫ И СЛОЖНЫЕ ИЕРАРХИИ
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
ГЛАВА 14. ОБЪЕДИНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЙ
ЧАСТЬ IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОЧАРОВАНИЯ
ГЛАВА 15. ВОЙНА И МИР
ГЛАВА 16. ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ ТВОРЧЕСТВО
ГЛАВА 17. ПРОБУЖДЕНИЕ БУДДХИ
ГЛАВА 18. ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭТИКИ
ГЛАВА 19. ДУХОВНАЯ РАДОСТЬ
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ